Конец короткого лета 2019 года принес плохие вести. 24 августа не стало Наташи Почечуевой – первого главного редактора журнала Elle Decor , теоретика и практика интерьеров, автора ярких и живых статей о людях и их квартирах, написанных для «Сноба». Более пяти лет Наташа мужественно боролась с острым лейкозом, и все это время, как и последние 25 лет, рядом с ней был муж, партнер по работе и творческому освоению окружающего пространства, художник и актер Сергей Пахомов aka Пахом. В его рассказ уместилась вся его жизнь с Наташей, которая хотела победить смерть и для этого дошла до Берлина.
Дело было в начале 1990-х. Фотограф Игорь Стомахин днем снимал свадьбу Наташи в Политехническом музее, а вечером забрел в подвал на концерт музыкальной группы, славящейся буйным нравом. Проявив пленку, он увидел в хрустальной вазе с оливье дикие бородатые рожи. Оказалось, что он забыл перезарядить фотоаппарат и на свадьбу наложился концерт группы «Дзю-Ом», которой я тогда руководил. Прошло несколько лет, я уехал из Москвы в Вену, получив стипендию как художник, а когда вернулся, сосед по мастерской Андрюша Бартенев пригласил меня на свой день рождения в клуб «Пилот». На выходе я увидел девушку, очень грустную, подошел и обнял ее. Это была Почечуева. На этом же вечере оказался тот самый фотограф Стомахин, который алхимическим способом соединил нас в оливье. Он начал кричать: «Смотри, смотри, это же Пахом!» Я поднял руку, остановил пустой автобус «Икарус» и попросил отвезти нас в мастерскую. Там на крыше состоялась наша первая романтическая фотосессия. После этого мы не расставались в течение 25 лет. И чтобы натянуть сюжет, как струну визжащую, еще одна подробность. На следующий день Наташа должна была лететь к своему испанскому жениху – выходить замуж и проводить сладостную жизнь за границей. Но она осталась ночевать у меня в мастерской и ни в какую Испанию не поехала, что, с одной стороны, печально, а с другой – радостно. Позже выяснилось, что мы и жили на соседних улицах, и учились в соседних школах. То есть ходили одними и теми же тропками: кинотеатр «Улан-Батор» с Роми Шнайдер на афише, улица Шверника, метро «Академическая». Примерно в то же время, когда я вернулся из своего полугодового путешествия в Вену, ко мне в мастерскую зашла знакомая, Настя Уланова. Хотела купить кое-что из работ и заодно сказала, что формируется команда Elle. Предложила сделать текст про меня. Я написал про свои работы, нарисовал иллюстрации. А потом стал собирать Наташу, чтобы шла на собеседование. Все это было буквально через несколько месяцев после нашего знакомства. Наташа окончила Московское художественное училище памяти 1905 года, у нее уже было несколько театральных проектов как у декоратора, но денег не хватало и приходилось подрабатывать официанткой. И вот в 1996 году в Elle, одном из первых глянцевых журналов, пришедших в Россию, ей поручили интерьерную рубрику, которая через несколько лет стала отдельным приложением, а потом и журналом Elle Decor. У Наташи был особый риэл-эстейтский дар. Началось все с бабушкиной квартиры в Бескудникове. Она ее выгодно продала, предварительно придав очень выигрышный вид, и купила однушку на элитной по всем временам Фрунзенской набережной. Эта однокомнатная квартира переросла в двухкомнатную на Серпуховке, где мы поселились. Опыта по части переделок у нас тогда еще не было. А Наташин папа Николай Петрович, реставратор и краснодеревщик, был очень опытный мастер и над нами смеялся. Мы хотели приподнять крышу, но очень боялись. А он сказал: ерунда, – притащил домкрат и все сделал как надо, благо это было на последнем этаже пятиэтажки. Но Наташа на этом не успокоилась, нашла квартиру на «Пушкинской» на одной лестничной клетке с актрисой Андрейченко. Мы дали аванс, а потом выяснилось, что в доме деревянные перекрытия и его должны снести, хотя он и сейчас прекрасно стоит на своем месте. Тогда из-за этих опасений деньги мы потеряли, но все равно ринулись к новым победам. И поселились уже на Среднем Каретном. На этот раз в соседях у нас оказалась художница Света Виккерс. Квартира была больше, район – моднее, тихая улица, напротив – посольство Венесуэлы и сад Эрмитаж, соседний дом – Высоцкого, ниже – Цветной бульвар. Помню, сижу я на кухне в только что купленной квартире. Вдруг у меня в сантиметре от головы стену пробивает лом. Это Наташа проверяла, несущая стена или нет. По уху аж ветерок пробежал. Вся наша жизнь была подчинена этому бесконечному движению из квартиры в квартиру. На это уходили все заработанные деньги, и немалые. Наташа была динамическим человеком. И в этом разница наших характеров. Я более оседлый, но подчинялся ее напору. Мы взяли несколько кредитов, которые бесконечно долго выплачивали. Я зарплаты своей не видел. Но мне нравилось, что есть цель. Такая убежденность, истовость меня как человека впечатлительного завораживала. Наташа поняла, как надо действовать: продавала квартиру полностью отделанной, с мебелью, как готовый мир. Это был мощнейший удар по психике потенциального покупателя. Тот, кто выбирал ее квартиру, ничего уже там не менял. А мы, собрав деньги, в очередной раз затянув пояса, истошно выпучив глаза, готовились к переезду. Обычно за месяц до того, как Наташа приступала к поиску новой жилплощади, мы с Николаем Петровичем делали ремонт – вдвоем в целях экономии. Все свободное время было заполнено кисточками, красками, шпаклевками. Я неистовствовал, орал «Опять спать на мешках с цементом!» Но мы снова переезжали из