* * *
К вечеру мороз набрал силу, и недавно выпавший снег приятно скрипел под ногами, переливаясь серебром в свете желтых фонарей. Температура немилосердно понижалась, заставляя прохожих спешить убраться с улицы и засесть в натопленных домах с чашкой горячего напитка в руках. В такие вечера никто обычно не рискует лишний раз вылезти на улицу без крайней нужды, кроме, пожалуй, несчастных владельцев собак. И именно в это время по утоптанной дорожке среди полуслепых домов неспешно шла девушка, закутанная в темно-красный шарф и шапку с помпоном ему под цвет. Она прятала руки в карманах надутого пуховика, аккуратно вдыхая трескучий воздух. Девушка все больше углублялась в лабиринт плиточных дорожек в спальном районе, уверенно продвигаясь к своей цели. Неожиданно оглянувшись, будто испугавшись преследования, она быстро завернула за угол дома и остановилась перед небольшой лестницей, ведущей в подвал. На входе висел яркий фонарь, освещавший обитую темным деревом железную дверь и терракотовую надпись с четкими контурами: «БАР», а под ней единственную букву «Д», выполненную в старинном стиле с небольшими вензелями.
– Наконец-то, – выдохнула девушка и легко сбежала по лестнице.
Привычным движением она с силой открыла дверь и быстро проскочила внутрь. Тепло тут же окутало ее, приглашая пройти дальше и угоститься чем-нибудь горячительным. Стряхнув снег с шапки, девушка отодвинула темную портьеру и очутилась в просторном уютном помещении, обитым темно-коричневыми панелями, с деревянными круглыми столиками и старомодными стульями, за которыми сидели завсегдатаи Бара и заполняли зал неспешными разговорами. Слева во всю стену протянулась барная стойка с видавшей и лучшие времена затертой столешницей и рядами полок на зеркальной стене со всевозможными бутылками любого спиртного напитка, что придет в голову посетителю. В кусочках видимого зеркала поблескивал свет от нескольких люстр и рожков, обрамляющих зал, создавая дополнительное иллюзорное освещение. В глубине, там, где стояли специальные столики для приватных разговоров, виднелась массивная деревянная лестница, ведущая к нескольким комнатам на втором этаже: складу и кабинету хозяина Бара. Девушка взглянула наверх, за невысокими перилами балкона там виднелась дверь главного здесь человека, и с огорчением отметила, что она плотно закрыта.
«Странно, куда это его унесло в такую холодрыгу?» – мысленно удивилась она.
По пути снимая пуховик и высвобождаясь из шарфа, девушка направилась к барной стойке. Она небрежно кинула вещи на высокий стул и со вздохом влезла на соседний.
– Ну, здравствуй, Катарина! Что-то давненько тебя не было видно, – услышала она знакомый голос и подняла голову.
К ней подошел пожилой бармен, внимательно наблюдавший за ней с той самой минуты, как она отодвинула портьеру.
– Привет, Ник! – весело отозвалась девушка. – Не поверишь, столько всего задают сейчас, будто приближающейся сессии им мало.
Ник отечески потрепал Катарину по голове и занялся приготовлением для нее горячего шоколада с капелькой рома для вкуса. Он хранил небольшой запас какао исключительно для своей «маленькой студентки», как он ее называл. На бармене как всегда была безупречная белая рубашка и коричневый длинный фартук с такой же буквой «Д», как и на входе. Ник давно стал неотъемлемой частью Бара. Он был здесь всегда, в любую погоду, в любое время дня и ночи. Много лет назад именно хозяин Бара, с которым они давно дружили, спас его от одинокой безработной старости, предложив вместе открыть собственное заведение «для своих». Ник согласился с условием, что он не будет ни хозяином, ни даже партнером своего друга, но будет отвечать за напитки, склад и приглядывать за небольшой кухней, которая готовила лишь мелкие закуски. Так и решили. Поначалу Бар состоял только из них двоих, а гостями были исключительно друзья хозяина, пока заведение не обросло своеобразной репутацией и не стало привлекать все больше посетителей.
Ник украсил стакан долькой апельсина и добавил полосатую соломинку, зная пристрастие Катарины все пить через нее. Он поставил дымящийся какао перед гостьей. Рядом же он незаметно добавил тарелочку с миндальным печеньем и хитро улыбнулся.
– Ты меня слишком хорошо знаешь, – прозвенел ее смех.
Катарина обхватила стакан двумя руками, грея озябшие пальцы.
Ник вздохнул в ответ и позволил себе полюбоваться той, кто могла вполне сойти за его дочь. Перед ним сидела обаятельная молодая девушка с копной светлых чуть вьющихся волос, вечно рассыпающихся у нее по плечам, и с прекрасными медовыми глазами, в которых всегда искрилось озорство.