Эффект обезьяны. Роман Александрович Ронд

чему ученый лишь слегка споткнулся.

      Конечно, Анатолий Сергеевич, как и каждый уважающий себя москвич, предпочитал гравимобиль, на худой конец гравискутер, но, увы, разрешения на использование личного транспорта в пределах полусферы старой Москвы у него нет. Вот и приходится каждый день трястись до работы в комфортабельном, но вечно переполненном вагоне аэро-трамвая.

      Войниченко обогнул главное здание РАН и направился к своему институту. Мраморные фасады корпуса Т сверкали золотой отделкой в тон остальным пятнадцати строениям комплекса "Золотые мозги". Как и любое здание на престижном наземном уровне, это тоже было памятником архитектуры, а литера кроме прочего обозначала еще и научную специализацию: Т – означало темпоральный.

      Проходя мимо стойки для посетителей, Анатолий Сергеевич легким кивком поприветствовал дежурного администратора Леночку. Та не отреагировала, потому что вместо исполнения своих обязанностей просматривала ролики на РосТубе. На зрение Войниченко не жаловался и синхронные искорки в зрачках девушки разглядел без труда. Впрочем, замечание нерадивой сотруднице делать не стал. Да Бог с ней! Пятница же. В большинстве учреждений день вовсе нерабочий, и благодаря официальному выходному, никаких посетителей в холле не видно. А это замечательно.

      Можно заняться чем-нибудь, что давно откладывалось в долгий ящик: почитать хорошие статьи, пообщаться по голо-связи с коллегами из ЦЕРТа1, они давно уже требуют открытой конференции или, на худой конец, просто порыться в почте. Все это можно сделать и из дома, но в квартире тоскливо, а стены родного института вселяли в ученого оптимизм. Здесь, как и сто лет назад, когда здание только построили, царила атмосфера будущих открытий и научных прорывов.

      Вспомнив, как споткнувшись о законодательство, буксует на месте темпоральная физика, Войниченко печально вздохнул. Что толку от путешествий во времени, если человека отправить никуда нельзя? Перенос в прошлое запрещен на основании никем не доказанного "эффекта бабочки", а чтобы отправиться в будущее, нужна прорва энергии.

      Даже американцы еще не решились скормить своей установке сто квадриллионов БТЕ2, чтобы совершить скачок хотя бы на год вперед. А у нас о таких расходах и речи нет. Министр энергетики скорее собственноручно удавит всех сотрудников института, чем подпишет разрешение.

      Двадцать лет как открыли темпоральные разрывы, а воз и ныне там. Чертов закон, чертовы перестраховщики бюрократы…

      Профессор задорным козликом выскочил из лифта на своем этаже и приказал костюму сымитировать лунную гравитацию. Несясь по пустому коридору большими скачками, он рассмеялся. Вот был бы конфуз, если бы кто-то его сейчас видел…

      – Э-э-э хм… прошу прощения, – сказал опешивший от такого представления лысый парень в очках, – а это не вы, случаем, А.С. Войниченко?

      Анатолий Степанович окинул взглядом молодого человека, перед которым только что так сильно опозорился: щуплый, на вид не старше Леночки, одет в простые футболку и джинсы, за плечами потрепанный рюкзачок. Одежда даже без встроенных усилителей, а ранец так и вовсе из кусков ткани сшитых между собой нитками. Прошлый век. Наверное, парень реконструктор и косплеит донейросетевую эпоху.

      – Войниченко – это я, – ответил профессор. – Мне право неудобно, какие-то неполадки с экзоскелетом. А вы, собственно кто?

      Маленькая ложь о неисправности костюма была, форменным поклепом. Если бы мозгов процессора хватило чтобы возмутиться, он бы непременно высказал ученому свое "фи". К счастью, речевыми синтезаторами гражданскую одежду не оснащали.

      – Степанов Алексей, – представился лысый. – Я по делу.

      – И что же вам нужно? – Анатолий Сергеевич со всей невозмутимостью, на которую сейчас был способен, воззрился на посетителя. К сожалению тот пришел именно по его душу. С утра в пятницу. Ну, что за невезение?

      – Разрешение на проведение испытаний полезной модели, – лысый протянул профессору пластиковый лист. – Вот. Почти все визы собрал. Осталось только экспертное заключение о безопасности испытаний.

      – Помилуйте, – удивился Войниченко. – Как же я дам заключение, если я вашу модель в глаза не видел? Для начала расскажите, что хоть испытываете-то?