О том, сколько генералов и маршалов было расстреляно, я даже и не пишу, и так понятно.
* * *
НКВД разгромило белое движение в СССР, но очень опасный враг советской власти и коммунистов не был разоблачен. Этот враг нанес государству СССР чудовищный ущерб.
За ущерб этого человека нужно было бы расстрелять тысячу раз. Но в НКВД даже не догадывались о существовании этого страшного врага.
* * *
Первый эпизод, а возможно, и не первый. Война 1941-1945 гг.
Моя будущая мама и бабушка беженцы, идёт война, они беженцы из Москвы, был приказ тов. Сталина эвакуировать из Москвы часть населения.
Беженцы странствуют по территории СССР. Усталые и голодные, они пришли в очередную деревню. Эвакуированных поселили в домах жителей деревни. Мама рассказывала мне, своему сыну, что в селе они прожили несколько недель. Спокойная жизнь рухнула однажды ночью. Всё село, и мама, и бабушка проснулись от выстрелов в соседнем лесу. Шёл бой, стреляли из автоматов, винтовок, взрывались гранаты. Что происходит? Немецкое наступление? Но здесь очень глубокий тыл… Или это немецкий десант?
Сражение продолжалось несколько часов. Уже утром дверь в избушку, где жили моя будущая мама и бабушка, затрещала, раздался грохот: открывайте! Хозяева избушки пошли открывать. В дверь ввалились вооружённые солдаты, они тащили своих раненых, на пол положили двух тяжелораненых. Раненые были все в крови, солдаты, тащившие их, тоже.
В избушку набилось много солдат. В комнате стоял сплошной мат. Моя мама, хотя была маленькой девочкой, поняла, что это не немцы, а свои, русские.
Солдаты страшно ругались и проклинали проклятых дезертиров, моя будущая мама не понимала, какие дезертиры, откуда, ведь все русские солдаты воюют на фронте против немцев.
Солдаты обвиняли друг друга в каких-то просчётах, недоработках, из-за этого погибло очень много солдат НКВД, а раненых ещё больше, чем убитых. Солдаты настолько увлеклись руганью, что оставили своих раненых на полу.
Мама рассказывала, что находилась рядом с ранеными, один из них вдруг дёрнулся, изо рта пошла кровь, прямо фонтан.
Мама посмотрела на второго, у него был распорот живот, пока солдаты спорили, из живота начали вылезать кишки.
Мама обратилась к ближайшему солдату: «Дядечка, вон у того дядечки на полу какие-то блестящие трубки повылезали из живота».
Солдаты услышали ее слова и уставились на раненых. Солдаты спросили: «А вы кто такие?» – «Мы эвакуированные из Москвы».
Неожиданно солдаты набросились на хозяев избушки, они начали избивать их, крича: «Твари! Пособники фрицев! Предатели! Вон из избушки!» – приказали солдаты. Мама и бабушка вылетели из избушки.
Но на улице было не лучше. Солдаты врывались в дома, по земле тащили окровавленных людей. Людей били прикладами, сапогами, кулаками, был такой кошмар, что описать невозможно. Маленькой глупой девочке многое было непонятно, и только много позже она узнала страшную правду. Всё оказалось просто страшно.
Оказалось, что в соседнем лесу прятались дезертиры из Красной армии, ну а жители села прятали и подкармливали их. Причём, как оказалось, дезертиры были из этой деревни и из других соседних деревень. Причём скрывались дезертиры в этом лесу не менее двух лет, и никто из местных жителей не выдал их.
Солдаты НКВД напали на лагерь дезертиров ночью. Убитых дезертиров были многие сотни. Войска НКВД потеряли в этом бою не менее ста бойцов убитыми и ранеными. Убитых и взятых в плен дезертиров тащили в деревню на опознание. Как потом стало известно, почти все дезертиры из леса имели родственников в этой деревне.
Допросы дезертиров и местных жителей продолжались весь день с помощью кулаков, сапог и прикладов, почти все местные признали дезертиров.
После ухода солдат НКВД из деревни среди местных жителей поползли слухи, что о дезертирах стуканули эвакуированные (а ведь действительно, почти два года никто не стучал о дезертирах в лесу), а появились эвакуированные, и началась облава.
В общем, моей маме и бабушке пришлось срочно делать ноги из этой «благополучной» деревни.
Моя будущая мама была совсем маленькой глупой девочкой, и мысль о том, что её мама стуканула в НКВД о дезертирах в лесу, показалась ей в то время абсурдной, да и мне тоже.
Мама рассказала мне, своему сыну, об этом случае из своей жизни, когда мне было восемь или девять лет. Но даже тогда я не придал этому особого значения и только потом, будучи взрослым, сопоставив многие другие эпизоды из жизни моей мамы и бабушки, призадумался.
Ведь в этом бою погибло не меньше сотни солдат НКВД,