Удел князя
В далеком царстве за углом,
Лет сто назад, а может дня четыре,
Удельный князь жил как и все,
А все, как он, не жили.
Он был простой как карандаш,
Любил порисоваться,
Мог ляпнуть что-то впопыхах
Так, что не отстираться.
Хотя его назначил царь
Избранником народа,
Любили князя вроде все,
Но каждый – не особо.
Он не любил срезать углы,
Но все ходил кругами
Вокруг опасных острых тем
Огульными словами.
Вассал Вассалович Вассалов
Жил на его наделе,
Любивший часто говорить
О власти беспределе.
За словом он в карман не лез,
В нем вечно было пусто,
Любил забавно пошутить,
Но становилось как-то грустно.
Хотя обычно прямо говорил,
Но, не кривя душой,
Он приукрашивать любил,
Меняя смысл весь порой.
К нему тянулась молодежь,
Ведь дотянуться было просто,
Вассал на князя был похож,
И был похож он на прохвоста.
Князь говорил, Вассал роптал,
Но вдруг случилось то, чего никто не ждал:
Пришло на царство злое худо,
Князь захотел узнать, что в голове у люда.
Для приближенных к себе лиц
Устроил он с пристрастьем блиц,
Насколько хорошо живет
В уделе их честной народ.
Боялись они правды больше князя,
Чуть речью ложь разнообразя,
Один лишь, по привычке,
Сделал нестандартный ход,
Заставив отвечать за все народ:
«Великий князь, большая честь,
Но мы посмели предпочесть,
Лишь только чтоб вам угодить,
Дать шанс народу говорить.
Живет у нас один вассал,
Себе он, право, много позволял,
Но если грубость его снесть,
Как пить дать скажет он как есть.
Придется личность Вашу скрыть,
Чтоб откровенно расспросить,
Потом решите, может быть,
Для профилактики казнить…»
Лиц стало меньше на одно,
Оно не нравилось давно.
Но в мыслях отсидев сомнений срок,
К вассалу князь пошел на огонек.
Тем временем, но этим днем,
Вассал вернулся к себе в дом.
Его давно там ждал у печи
Народ, которому заняться нечем.
Сняв телогрейку и ушанку,
Закинув валенки на печь,
Он опрокинул стакан спирта
И начал пламенную речь:
«Гори огнем весь этот строй,
В котором главные не мы с тобой.
За ручку, мы привыкли, нас должны вести,
Но только до нее так скоро сможем мы дойти.
Пора подняться и перестать ползти,
Надеясь, что нам может повезти! —
И в это время в избу входит князь —
Аудитория тотчас удвоилась.
– А коль продолжим дальше мы ползти,
Так доберемся лишь мы до погоста.
Придется над собой нам всем расти,
Чтоб о высоком думать было просто.
Но в горле нашем белая есть кость,
Которая свободно говорить мешает,
Я думаю, о ком я говорю,
Тут каждый ясно понимает.
Он вор и лжец, бессовестный подлец,
От безнаказанности обнаглел вконец.
Гуляет он и пьет, жирует и поет,
Пока народ беднеет каждый год».
«Какая же живет здесь мразь», —
Подумал про себя удельный князь.
Затем затылок почесал
И речь несвязную прервал:
«У меня, сударь, есть вопрос,
Хочу им с вами поделиться,
И, может, даже повезет,
Поможете определиться.
Вора, конечно, надо наказать,
К ответу помогу его я вам призвать,
Но мне хотелось бы