Жизнь после миллиарда. Жанна Присяжная

339.jpg"/>

      Основательница Wildberries Татьяна Бакальчук в 2019 году стала второй женщиной с миллиардным состоянием в России и вошла в рейтинг американского Forbes. Теперь она главная женщина российского бизнеса.

      История бывшей преподавательницы английского языка и матери четверых детей, которая в 2004 году, находясь в декретном отпуске, запустила онлайн-магазин, к 2019 году окончательно превратилась в уникальный для России бизнес-кейс, когда миллиардером становится женщина, заработавшая состояние сама. В прошлом году для Татьяны очевидно наступил новый жизненный этап: она стала второй женщиной-миллиардером в России (предыдущие 10 лет в этом статусе была исключительно Елена Батурина). Forbes включил ее в число самых заметных новых миллиардеров 2019 года. Выручка Wildberries – компании, которая начиналась с перепродажи одежды, где сама Татьяна была и первым оператором, и курьером, и администратором, в 2018 году составила $1,9 млрд. Сегодня Wildberries продает товары 30 000 брендов в нескольких странах. При этом Татьяна – одна из самых закрытых предпринимательниц России и до недавнего времени чрезвычайно неохотно шла на контакт с прессой. Но для первого номера Forbes Woman она сделала исключение и честно рассказала о цене своего успеха, о личном бренде и о том, как дочери и муж реагируют на ее новый статус.

      В 2019 году вы дали несколько крупных инфоповодов: стали второй женщиной с миллиардным состоянием в российском рейтинге и вошли в американский список Forbes. Как вы себя при этом ощущаете?

      Мы, конечно, знали, что стоимость компании будет оценена выше миллиарда долларов, но не ожидали такого мощного эффекта в медиа. Когда вышла эта новость, мне показалось, что все вокруг взорвалось. Меня спрашивали: «Ну как ты себя чувствуешь?» А я честно отвечала: чувствую, будто на меня упала большая плита. И теперь работы, точно, будет больше.

      Когда первая волна шума спала, стало понятно, что в моей жизни и в жизни нашей семьи ничего не поменялось. Но, безусловно, теперь, когда каждый шаг компании тут же становится достоянием общественности, я лично ощущаю гораздо большую ответственность. И да, нам стало сложнее работать. Если раньше мы рисковали без оглядки, то теперь приходится обдумывать возможные информационные последствия и действовать с учетом этих факторов.

      Вы были всегда крайне непубличным предпринимателем, а теперь гораздо охотнее идете на контакт с прессой. Почему?

      Мы сознательно пошли на то, чтобы начать общаться со СМИ. В том числе потому, что поняли: когда компания закрыта от внешнего мира, журналисты не воспринимают всерьез ее доводы и ваш голос тонет в хоре других мнений, не всегда правильных и справедливых. И в каких-то сложных ситуациях нашу позицию просто не услышат. Мы решили, что с этим нельзя мириться: если невозможно остановить процесс, то его нужно возглавить.

      Очевидно, что на первый план вышли именно вы – как бизнесвумен и лицо компании.

      Если посмотреть облако тегов о компании, то в нем самым значимым будет мое имя. Это не совсем то, чего бы мне как человеку хотелось, но с точки зрения имиджа компании это, наверное, правильная история, потому что везде, и особенно на Западе, тема женского лидерства весьма востребована. У нас бизнес-история с «женским лицом». Мы, конечно, сейчас работаем над тем, чтобы переключить основной фокус на саму компанию, а не на меня. Но история про селф-мейд-женщину в бизнесе востребована как ролевая модель. В какой-то степени это мой долг перед обществом.