В кинематографическом мире мой папа – режиссер Георгий Гри горьевич Натансон – получил неофициальное звание «открывателя актерских талантов», ведь именно бла годаря его интуиции и дальновидности зажглись такие звезды кино, как Татьяна Доронина, Наталья Тенякова, Алла Ларионова, Марина Зудина, Евгений Леонов и многие другие. Сам папа учился у корифеев отечественного кино: Льва Кулешова, Сергея Эйзенш тейна, Александра Довженко и Ивана Пырьева. За Пырьевым тоже водилось звание «открывателя талантов». Может быть, именно у него папа перенял это режиссерское чутье как эстафетную палочку?
Во ВГИК папа поступил еще до войны, в 1939 году. В свою режиссерскую мастерскую его принял Лев Кулешов. Студенту Натансону преподавали знаменитый режиссер Сергей Эйзенштейн и актриса немого кино Александра Хохлова. Но учебу прервала Финская война: папе вручили повестку. В военкомате спросили, в каких войсках он хотел бы служить. Натансон выбрал танковые. В эти войска набирали в основном московских шоферов, думали, что пригодится их опыт вождения. Новобранцев в товарных вагонах привезли в украинский город Александрию, где выяснилось, что никаких танков нет, а есть артиллерийские орудия на конной тяге. Шоферы возмущенно матерились с утра до ночи, потому что вместо обучения управлению танком им приходилось вставать в пять утра и идти драить лошадей, а днем ползать с винтовками на морозе. Обмундирование было далеко не зимнее, поэтому папа, будучи самым юным в команде, вскоре заболел воспалением легких. Болезнь долго не отступала, пенициллин тогда еще не внедрили. В госпиталь приехала моя бабушка Лидия Львовна Санович. Она буквально умолила комиссовать папу, потому что болезнь дала осложнения и в дивизии он бы вряд ли выжил. Папа вернулся к учебе, но мирная жизнь продлилась недолго – началась война с немцами. В ноябре 1941 года ВГИК эвакуировали в Алма-Ату, путь в тыл занял более месяца, причем в экстремальнейших условиях. На грузовые платформы были установлены троллейбусы, в которые и рассадили студентов по три человека на сиденье, – так и ехали. В Алма-Ате по счастливому стечению обстоятельств оказались и мама Георгия с его младшей сестрой Кариной, которую эвакуировали с институтом МАИ. Отец же – Григорий Иосифович Натансон, профессор Института имени Плеханова, в первые месяцы войны ушел добровольцем на фронт и погиб под Ельней.
В Алма-Ате с продовольствием было очень плохо, карточек студента не хватало, а на базаре все стоило немыслимых денег. Сытыми ходили лишь студенты-художники, они умело рисовали карточки, которые успешно меняли на продукты. Папа решил устроиться на работу и пришел на киностудию ЦОКС (Центральная объединенная киностудия), где снимали художественные фильмы, рассказал директору о своей тяжелой жизни, о гибели отца в ополчении и получил распределение на картину «Секретарь райкома». Ее сначала снимал режиссер Ефим Дзиган, а главную роль исполняла его супруга Раиса Есипова. Но ее игра не устроила руководство киностудии, и сценарий передали другой супружеской паре: Пырьеву – Ладыниной. Так волею судеб папа оказался ассистентом самого Ивана Александровича Пырьева. Их работа началась с курьеза. Пырьев спросил отца:
– Чем бы вы хотели заниматься на картине?
Папа ответил:
– Работать ассистентом по актерам.
– Картина у нас военная, много пиротехники, будете ассистентом по пиротехнике, – заключил Пырьев.
Солидное название должности на практике выражалось в том, что папе вручили шестиметровый шест с гвоздем на конце, на который насаживали дымовую шашку. Далее нужно было следовать командам режиссера. Пырьев кричал: «Жора, беги правее!» Папа рассказывал: «Я ничего не слышал, потому что шашка шипела как змеюка, а рупор у режиссера был допотопным. И вечно бежал не в ту сторону». Пырьев сердился и кричал: «Жора, беги туда, где твоя жопа!» Тем не менее Иван Александрович ценил папино усердие и исполнительность, поэтому по-человечески к нему очень хорошо относился. Как-то пригласил в просмотровый зал, куда из Москвы привезли смонтированную картину «Свинарка и пастух». Натансон стал первым зрителем этого фильма. Папа пришел в восторг от картины и решил, что тоже будет снимать музыкальные фильмы, как Пырьев.
Однажды после съемки Иван Александрович обратился к папе с необычной просьбой: «Жора, беги в библиотеку и принеси много-много газет». Папа принес столько, сколько смог унести. Для Пырьева нигде и ни в чем отказа не было, и газеты дали под папину ответственность. «Мало, – сказал Иван Александрович, увидев Натансона с двумя кипами, – неси еще!» Папа принес. Так повторялось еще пару раз. После чего удовлетворенный Пырьев сказал: «А теперь рви все газеты и стели их на полу! Будем тут с тобой ночевать – я поссорился с Мариной». Папа был в ужасе, ему же предстояло эти газеты в библиотеку вернуть, но и ослушаться Ивана Александровича не решился. В таких условиях Натансон с Пырьевым прожили неделю. Все эти дни шли съемки, на которых Иван Александрович и Марина Алексеевна продолжали по-рабочему общаться – холодно и подчеркнуто вежливо. Газеты же пришли в негодность и возврату в таком виде не подлежали. Слава богу, что в библиотеке их не хватились.
Как-то Иван Александрович отправил папу забрать