– Видишь ли, Коля, так уж работала система социальных лифтов в Российской империи. Согласись, потомственный дворянин Владимир Ильич Ульянов – классический пример. Меня в свое время что поразило – его матушке, воспитавшей братца Сашу-цареубийцу, император пенсию за мужа, действительного статского советника, платил. Положено по закону, вот Александр Третий, на свою беду, закон и не нарушал. Кстати, и на письмо вдовы с просьбой о помиловании сынка самолично ответил. Были, между прочим, в нашей истории два графа из казаков, а один, Евдокимов, из солдат. Никакие вовсе не фавориты, выслужили горбом и ранами. Посмотри, кто руководил Белой армией: Корнилов, Деникин, Алексеев – все они из простых семей, совсем не столбовые дворяне. Павел Попов, кстати, черный гардемарин. Морской корпус, тут ты прав, заведение для благородных, перед Первой мировой расширили набор на особые курсы, восполняли потери в русско-японской войне. Ошибки быть не может – все известны поименно. Беда российская, Коля, не в этом. Трагедия в том, что слишком мало ребят от маслобойки шли служить государству, революцию им подавай. Все и сгинули. И те и другие. И стране прямо на наших глазах приходит кирдык.
– Может, мне с тобой поехать, а, Сережа? – мысли Николая Николаевича устремились теперь в ином направлении, – надоело мне тут париться, сколько можно задницу на одном месте протирать?
– Я же тебе сказал, обоснуюсь в Теплице и приезжай. Хочешь один, хочешь с Ириной.
– Я бы вот с этой Тамарочкой в охотку приехал, – выдал Николай Николаевич сокровенную мечту, – покувыркался бы всласть напоследок и завязал.
– Мечта всех алкоголиков, – прозвучал жесткий ответ, – последний стаканчик. За ним, как известно, маячит смирительная рубашка. Тамарочка – товар не экспортный, скоропортящийся, сугубо для внутреннего употребления.
– Конечно, ты прав, Сережа. Жалко только, что все вы – отец, Ирина и даже ты – не даете мне помечтать.
– Чего тут мечтать, – возразил досконально изучивший приятеля Сергей Петрович, – ты же телефончик, небось, ей сунул?
– Откуда ты знаешь? – удивился Николай Николаевич.
– Неважно. Маша будет наша. Разве не так, Коля?
Босс приехал быстро. По случаю весеннего выходного дня он не счел нужным париться в рубашке с галстуком, оделся по-спортивному, в джинсах и футболках теперь ходят все – и министры, и безработные. Выглядел босс молодо. Было известно, что он неплохо играет в теннис, родители записали еще мальчишкой в секцию «Динамо» на Петровке. Отсюда точность движений, сильные руки и быстрый, примеривающийся к удару взгляд холодных серых глаз. Ходили слухи, что он закончил МГИМО и еще какое-то закрытое учебное заведение, но точно, конечно, никто ничего не знал. Босс доверял мнению подчиненных, но речь шла об отмене операции, на нее уже были затрачены приличные деньги, ожидалась и достойная прибыль.