В звании диакона Великой церкви он пробыл довольно продолжительное время, так как патриарх Константинопольский долго не хотел отпускать его от себя, как выдающегося, даровитого сотрудника, и только в довольно преклонном возрасте, приблизительно в 1081 году, он был назначен в Болгарию, в церковном отношении зависевшую от Константинополя, – первоиерархом этой страны, архиепископом Охридским.
Деятельность его в сане архиепископа протекала в очень тяжелых условиях, так как паства была темна и груба и, кроме того, в Болгарии было очень много еретиков. Павликиане, богомилы и другие еретики, благодаря своей многочисленности, сильно рассеивали в народе свои заблуждения и вооружали народ против Православия и архиепископа. Сознавая, что бороться с таким злом можно только просвещением и назначением достойных пастырей, блаженный Феофилакт, с одной стороны, ревностно поучал народ, устно и письменно излагая на основании святоотеческих творений истинный смысл новозаветных Писаний и рассылая многочисленные послания, – в результате после него осталось много посланий к разным лицам, кратких рассуждений о еретиках и разных истолковательных трудов, – с другой же стороны, при выборе пастырей он руководился или благочестием кандидатов, строгостью их жизни, или же их ученостью и красноречием. В этом случае никакие сторонние побуждения, ни родство, ни дружба, ни просьбы, ни давления светской власти не могли его заставить избрать недостойного или неизвестного. Так, однажды дук (князь) Скопийский просил его произвести в епископы одного неизвестного человека, и блаженный Феофилакт с достоинством и силой отвечал ему:
– Ни тебе, государь мой, не следует вмешиваться в это великое дело, которое должно совершать со страхом, ни мне легкомысленно решаться сообщать Божественную благодать.
Правитель обещался благодарить святителя за исполнение его просьбы, но блаженный Феофилакт и на это отвечал:
– Государь мой! Если тот, о котором ходатайствуешь, таков же (т. е. как и другие избранные), то не ты должен благодарить меня, а я тебя. Если же он ни в нашей Церкви неизвестен, ни в Константинополе не заслужил особенного одобрения за благочестие и просвещение, то не оскорбляй Бога и не приказывай нам; ибо нам заповедано «повиноваться Богови паче, нежели человеком» (Деян. 5, 29).
Осуществляя строгий и внимательный надзор за всеми пастырями, блаженный Феофилакт избегал резких мер, но всегда старался повлиять кротким внушением и убеждением. Примером этого может служить его поведение во время столкновений с триадицким епископом, который несправедливо преследовал одного престарелого монаха. Блаженный Феофилакт все время старался увещаниями и посланиями повлиять на епископа, но тот не только не слушался его, но даже, став врагом, ездил в Константинополь и старался оклеветать там своего архиепископа. И вот, несмотря на все эти поступки непокорного епископа, блаженный Феофилакт впоследствии с любовью и всепрощением отнесся к нему, когда тот обратился к нему с просьбой простить его. «Только молись за меня, – писал блаженный Феофилакт епископу, – и благословляй, а не кляни того, ко тебя любит».
Наконец, ему приходилось бороться и против пропаганды. Памятником этой борьбы осталось его «Рассуждение о том, в чем обвиняются латиняне». В нем блаженный Феофилакт избегает препирательств о второстепенных разногласиях и обычаях, ибо, как он говорит, не всякое различие в обычаях должно вести к разделению, но только то, которое касается догматов.
Все латинские разногласия, помимо догматов, он хотя и называет несправедливыми, но считает возможным покрыть их христианской любовью.
Вооружается же он главным образом против прибавления к Символу веры «и от Сына».
«Здесь, – пишет блаженный Феофилакт, – самое опасное зло, и если не позволяют сделать исправлений, то уступать не надо, хотя бы говорили они от престола, которым так хвалятся возносящиеся, хотя бы выставляли исповедание Петрово, хотя бы обещали блаженство, хотя бы показывали нам ключи Царствия Небесного… Впрочем, и в этом отношении не надо спорить о словах, а смотреть на дело; надо обращать внимание на то, не зависит ли здесь что-нибудь от бедности языка; притом в беседах могут встречаться выражения не точные; только от исповедания веры надо требовать полной определенности. Не будем слишком спорить с непокорным умом этих людей ни об опресноках, ни о постах, ни о прочем. Надо терпеть зло, чтобы предотвратить большее, надо попускать то, что переменить нельзя, дабы не разрушить общения любви. По примеру апостолов надо являться слабым для слабых и следовать примеру Спасителя, положившего душу Свою для того, чтобы собрать рассеянных чад в единое стадо».
Блаженный Феофилакт хотя и был греком по рождению и воспитанию, но для Болгарской Церкви он был истинным отцом. Несмотря на огорчения, которые ему приходилось испытывать во время своего архиепископства, он с неослабевающей ревностью стоял за ее независимость, за ее имущество и все ее интересы, если им с какой-либо стороны грозил ущерб. А это приходилось