Раннее утро, солнце окрашивает небо в оранжевые оттенки, в прохладном воздухе витает запах грозы. Совсем скоро на землю обрушится ливень, и следом за ним появится лестница в небо[1]. В ожидании предстоящей бури я стою на холме под деревом, прижимаясь спиной к его неровной шершавой коре, и верчу в руках мокрое от капель росы крупное зеленое яблоко. Подношу к глазам, рассматриваю. Недавно сорванное с ветки, оно кажется идеальным. Желание попробовать на вкус становится нестерпимым, и я незамедлительно вонзаю в яблоко зубы. Раздается хруст, кислый сок наполняет рот, и скулы болезненно сводит. Зажмуриваюсь от удовольствия и в этот момент понимаю – пальцы, в которых все еще зажато яблоко, не принадлежат мне. Это не я стою в тени дерева, не я ожидаю ливня. Все это – чужие воспоминания, непонятно как оказавшиеся в моей голове. От моего солнечного сплетения поднимается липкий страх, тянется к горлу, душит. По телу проходит волна дрожи. Образ, такой яркий, стирается, выбрасывая меня в реальность, но запах зеленого кислого яблока остается. И этот аромат исходит именно от парня, который продолжает нести меня на руках, проваливаясь по щиколотку в мягкие сугробы.
Его движения плавные, уверенные. Он идет легко, двигаясь в нужном ему направлении. Несмотря на зиму, на нем черная футболка с короткими рукавами. Значит, тот плащ, который слабо спасает меня от холода, на самом деле принадлежит ему. Заглядываю в необычные глаза парня – желтые, с темной оранжевой радужкой вокруг зрачка. Их цвет напоминает мне мед и янтарь.
Откуда-то сбоку раздается хриплое карканье. Медленно поворачиваю голову в сторону звука и вижу, как крупный ворон, осыпая снежный покров, срывается с ветки дерева и взлетает ввысь, подставляя крылья потокам ветра. Одновременно с этим в мое тело вгрызается боль, заставляя сильно выгнуться в спине. Дыхание перехватывает, оно становится рваным, с хрипами. Рот искажается в немом крике, голова запрокидывается, из глаз брызнули слезы. Короткая передышка – и все сначала. Боль корнями оплетает внутренние органы, просачивается глубже в вены. Судорога пробегает по плечам, выкручивает руки.
Чей-то крик, пытаясь прорваться сквозь красную пелену сознания, слабым отголоском доносится до моего слуха, но его заглушает громкий пульс в ушах. Слова сливаются в шум и растворяются в потоке пламени, что бушует под кожей. На моем лбу выступают бисеринки пота, скатываются к вискам. За ребрами жар. Он распространяется дальше, превращая меня в комок оголенных нервов. Я все еще продолжаю выгибаться, чувствуя хруст собственных позвонков.
Не могу понять точно, сколько все это продолжается. Кажется, время замедляется во время приступов и сразу же выстреливает пружиной, когда я пытаюсь перевести дух. Кровь бурлит, на языке металлический привкус. Мечтая избавиться от него, старательно сглатываю.
«Ты меня слышишь?» – вместе с вопросом приходит новый прилив боли. «Если ты сейчас собираешься сдохнуть, то я немедленно брошу тебя», – звучит достаточно грубо. Рассредоточенным взглядом пытаюсь сфокусироваться на лице парня. Хочу кивнуть ему, но голова слишком тяжелая. Приближение приступа взрывает сознание всполохами красок. Кое-как высвобождаю руку из складок плаща и цепляюсь пальцами за черную футболку, комкаю ткань, скрежещу зубами. «Твою мать, ТЫ МЕНЯ ПОНИМАЕШЬ?» – во взгляде парня читается раздражение или даже злость.
Нужно показать ему, что я не собираюсь умирать, иначе он действительно меня бросит. Паника остаться один на один с болью заставляет приложить титанические усилия и немного подтянуться ближе к лицу парня. Я хочу жить. Хочу жить. Криво растягиваю губы в подобии жалкой улыбки и шумно выдыхаю. Спустя мгновение мир меркнет перед глазами.
Все, что мне удается услышать перед тем, как провалиться в темноту, – довольное хмыканье.
Высоко в небе парит черный ворон. Дикая местность под ним сменяется каменной стеной, за которой распростерся огромный разрушенный город. Высокие здания опасно накренены, неровный асфальт покрыт трещинами, дома увиты диким плющом. Он разрастается, подбираясь к крышам.
Птица пролетает над длинным подвесным мостом, где в беспорядке застыли машины, покрытые ржавчиной, которая день за днем пожирает металл. Через широкую дыру в бетоне моста видно море. Его волны с шумом разбиваются друг о друга.
Я едина с птицей, едина с городом. Я часть всего этого. Мое «я» бесследно стирается. Ворон принимается кружить над мостом. Желтые глаза внимательно что-то высматривают. «Время», – проносится шепот совсем рядом с моим ухом. Сделав резкий взмах крыльями и издав крик, ворон бросается вниз. Набирая скорость, он стремительно падает. «Разрушь!» – властный голос врывается в сознание в тот момент, когда птица уже должна разбиться, встретившись с мостом.
Звук хлесткого удара выдергивает меня из сна. Какая-то часть меня все еще осталась там, за гранью реальности, другая же лежит на сыром бетоне и собирает себя по кускам. Мышцы болезненно ноют, будто