История нашего мира – это история войн. Между людьми, между странами, между религиозными и расовыми отличиями. Везде, где можно вставить слово «между» возможна война. Словами оперирует литература, но она только описывает одну и туже войну – человека с внешним миром. Удары судьбы, как молот железу, придают форму характеру или плющат в лепёшку. Итог – ««жизнь в памяти людской» или «Ни сказок про вас не расскажут, ни песен про вас не споют!» Однако, литература не есть зеркальное отражение действительности, сказку сказывает сказитель, снабжая содержание субъективностью собственного сознания. Тоже происходит с песнями.
Писать автор начал в семьдесят лет, обнаружив разницу литературного описания (современные книги) той жизни, которой он сам жил, с пережитым. С накопившимися собственными воспоминаниями. Нельзя уносить их с собой. Слишком большие отличия в «подаче материала» о том времени средствами массовой информации от личных впечатлений. Даже «память человечества» Интернет страдает избирательностью! Неоднократно в поисках подтверждения собственным наблюдениям событий прошлых лет в интернете, автор сталкивался с замалчиванием конкретных фактов, не говоря уже об эмоциональной окраске отношения к ним.
Лет тридцать тому в далёкой стране Ботсвана принимал участие в чемпионате рыболовов-любителей по ловле карпа. Перед началом соревнования пытался знакомиться с участниками. Услышав «Я из Москвы» спортсмены буквально шарахались. Только годовалый дед, в смысле, в годах, не испугался поддержать разговор о рыбалке. На вопрос, почему он такой храбрый, ответил: во-первых, я югослав; во-вторых, мне уже 70 лет.
Оказалось, в Южно Африканской Республике 1998 года, а почти все рыбаки были работавшими в Ботсване гражданами ЮАР, знакомство с гражданином СССР открывало дорогу в тюрьму. Но 70-и летний югослав считал – поздно бояться. Автор с ним согласен. О том, что было, писать, как было. О том времени и тех людях.
знакомство
Солнце и море встречаются довольно часто, практически каждый день. Обитатели побережья полагают это обыденностью и, занятые собой, не замечают ни того, ни другого. Отдать должное красоте явления способны только приезжие из резко континентального климата, с широко распахнутой душой и санаторной картой, избавляющей от повседневности. Два молодых, разменявших третий десяток (на каждого) мужчины, по определению, одесситами не были. По пляжу они не шли, а бежали трусцой, одеты были в новенькие спортивные костюмы, не вытянувшиеся на коленях, босиком. Ещё выдавали сияющие глаза, в которых плескалось море.
МОРЕ ПРОСЫПАЕТСЯ. А. Восточный
Солнце, только что проснувшись, бликовало на мелкой волне, добавляя блеск глазам. Одинаково рослые, подтянутые, со стороны казались братьями. Добежав, каждый со своей стороны, до здоровенного плоского камня, наполовину сползшего в зеленоватое мелководье, тормознули и начали сдирать с себя олимпийки. Посмотрели друг на друга поверх разделявшей скалы, тот что слева, спросил: Купаться будешь? Засмеялся Правый: Плавки дома забыл! А ты? Левый засмеялся тоже: Мама не разрешает! И хотя смеялись они вовсе негромко, и не одни – смеялось море, улыбалось солнце, гулявшие по пляжу отдыхающие останавливались позади троицы: два спортсмена и камень. В апреле Одесса только начинает обратный отсчёт до открытия сезона, отдыхающие принадлежали к той категории членов профсоюза, которым сбагривают санаторные путёвки в межсезонье, все возрастные. Опасаясь сквозняков они ещё не сняли пальто, шляпы и платки, жёлтый песок пляжа придавал пейзажу с их участием некоторую комичность.
Давай не разочаровывать зрителей. Начинай разминку – предложил Правый. И замолчал минут на пятнадцать. Темп, который предложил Левый, не располагал к беспечной болтовне.
Добросовестное размахивание руками, удары ребром стопы по рёбрам воображаемого противника, наклоны и уклоны корпуса, всё это под аккомпанемент яростных выдохов удержали зрителей до завершающих движений руками вверх и, медленно вниз, скользя вдоль туловища, выравнивая ауру. Тут старушки и старички вытащили руки из карманов и рукавов для аплодисментов. Признание сблизило физкультурников, войдя в море по щиколотки, плескаясь в ледяной (+8С) воде, представились: Володя. Дмитрий. Из Волгограда. Из Запорожья. Условились встретиться следующим утром и поспешили в свои санатории завтракать. Море осталось грустить одиноко, солнце тучкой прикрылось.
Так я познакомился с интересным человеком. Меня загнали в санаторий врачи, всю зиму пытавшиеся выяснить причину приступов головной боли и рассматривавшие направление в санаторий как лечение, а не только отдых. Диагноз Володи был словно списан с моего – переутомление. На второй-третий день утренних представлений для ставших постоянными зрителей, договорились вечером посидеть в баре на берегу.
Заведение претендовало на оригинальность, на полках за барной стойкой между бутылками красовались крупнокалиберные патроны ДШК и, к моему удивлению, начищенный до свечения в полумраке, снаряд «Шилки». Как бывший зенитчик, начал рассказывать об этой самоходной установке, потом о своих