Именно поэтому, когда она входила домой, никогда не включала свет. Лив бросила ключи на тумбу около двери, скинула надоевшие за день сапоги, и, снимая по пути пальто, прошла на кухню. Не особо заботясь о порядке, швырнула его на ближайший стул и стала ждать, пока кофеварка завершит свою работу. В квартире никого не было; не то чтобы всегда, о нет: порою тут бывало столько людей, что соседи вызывали полицию; однако все они покидали её, не задерживаясь до утра. Одиночество было ее бичом, но она умела им наслаждаться. Окружающие видели её взбалмошной и доброй, но порой в один момент её взгляд мог пригвоздить к полу: «Не смотри так, будто сейчас душу вынешь». Но даже спустя столько времени, что она провела в этом городе – ничего не могла поделать с тем, что внутри – черная дыра, которая пыталась прорваться наружу, и чтобы никого не разочаровывать, продолжала носить маски перед людьми.
Кофеварка решила все-таки порадовать её кружкой латте, о чем возвестила нетерпеливым сигналом. Лив вздрогнула, взяла кружку, и ойкнула, случайно обжёгшись. Её квартира была трёхкомнатной, не считая рабочего кабинета и ванной; выполнена в скандинавском стиле. Планировка была авторской – собственной рукой она ставила на листке бумаги линии и углы, которые потом воплотились в реальность благодаря совместной работе лучших дизайнеров. На стенах висели фотоснимки неизвестных фотографов. Кто-то скажет бессмысленно, но ей нравится. Различные украшения, в стиле работы handmade, перемешивались со строгими картинами модерна. Но при всем этом квартира отдавала ощущением пустой идеальности. Как будто это была какая-то иллюзия, бесстыдно заштопанная нитями реальности.
Она подошла к окну, держа кружку в руке так, словно это был её мир: глядя на панораму города она размышляла, сколько еще усилий потребуется, чтоб разжечь в себе интерес к жизни. За окном пошел дождь. Этого хватило ей, чтобы обрести внутренние равновесие и наконец приступить к кофе.
Небольшие струи дождя орошали широкие проспекты Кандора, и город был ему за это благодарен. Не смотря на знойное начало осени, он начал уставать и запыляться; легкая передышка была необходима даже ему. Спустя некоторое время дождь усилился до состояния хорошего душа – его струи проникали буквально под каждые зонты и портфели, которыми наивные люди укрывались от непогоды; все их старания были безуспешными. Ливень набирал обороты и казалось, что в мире не осталось ничего кроме него. Небо закрыло в себе солнце свинцовыми тучами, слово обидчивый ребенок спрятал свою игрушку в подушках, и теперь на улицах блуждал легкий сумрак, создавая атмосферу неопределенной зыбкости. Люди разделились на два типа: одни всё еще надеялись спастись от стихии зонтами, плащами и другими подручными средствами, а другие уже безразлично шли по маленьким рекам, которые несли свои воды по тусклым улицам. Машины лениво пересекали проспекты, орошая зазевавшихся водой из-под колес. Лив вышла на балкон в тот момент, когда очередного прохожего постигла эта неудача, о чем возвестил его гневный вопль, адресованный удаляющейся машине. Она невольно рассмеялась – настолько нелепо злился этот человек.
Её отвлек звук со стороны телефона: кто-то звонил, но ей не хотелось ни с кем разговаривать. После сигнала автоответчика бодрый голос Томми выстреливал слова так, словно не он вчера перебрал до потери пульса: «Хей, Лив, это снова я! Сегодня мы собираемся в баре «У Фредди», может присоединишься? Буду рад тебя видеть!». Лив мысленно застонала. Томми, он же Томас Беннет, не даёт ей проходу с тех пор, как она перевелась работать в их компанию; нельзя сказать, что ей не льстит его внимание, однако оттенок надоедливого попугайства уже начал выводить её из себя.
После того, как допила кофе, она пошла переодеваться. По пути в гардеробную, мельком взглянула на часы – шесть вечера. Усмехнувшись, продолжила свой путь к царству разноцветных шмоток, как она говорила. Лив выбрала наряд на вечер в виде брючного костюма с приталенным жакетом. Кивнув своим мыслям, направилась в душ, когда квартиру наполнил звук телефонного звонка мобильного. Движимая больше интересом, чем желанием отвечать, она подняла трубку, и тут же чуть не оглохла:
– Милая, приветик! Где ты потерялась, почему не звонишь? Забыла своих соратников? – ворвался в голову Лив задорный голос Карен, одной из её близких подруг.
– Совсем нет, ты что! Кстати, привет. Просто смена работы, заканчивала ремонт, сама понимаешь…
– Ой, да ладно тебе! Так и скажи, что не было сильного желания позвонить, я пойму. На самом деле, звоню потому, что хочу встретиться, мы с тобой очень давно не виделись и думаю, нам будет о чем поговорить.
– Карен, у тебя всё в порядке? – спросила Лив с лёгким подозрением того, что на том конце провода ей чего-то недоговаривают.
– Конечно, иначе я бы даже звонить не стала – тебе же невозможно солгать, ты постоянно докапываешься до сути. – разворчалась она.
– Да уж, надо было идти вместе с тобой на юридический, а не получать «абсолютно бесполезное» образование дизайнера, как сказал твой брат. – рассмеялась Лив.
– Что ж, раз ты не против, давай завтра, часиков в 8 вечера? У тебя нет планов на это время? – спросила Карен.
– Для вас у меня всегда есть