Когда она была маленькой и слышала эту фразу, та казалась казенной и сухой, ничего не значащей. В то же время, за ней могло таиться что угодно, а в случае Сони – ссоры с драками, слезы, проклятья и постоянное чувство тревоги.
Сейчас она шла с подругой, слушала ее щебет и потихоньку расцветала, как растение, которое перенесли с северной половины дома на южное окно.
Лиза тащила подругу за собой, солнце поджаривало бледные Сонькины плечи, а вокруг летал тополиный пух. Он лез в рот, в нос, от него хотелось чихать.
Соня, наверное, месяц из дому не выходила толком. В магазин и все. Читала книги, слушала музыку, иногда играла на гитаре. Подобная рутина жутко надоела, и представить сложно, что так будет продолжаться все каникулы. И ведь после того, как она поступит в универ, станет еще сложнее – в плане учебы, и Соня постепенно отдалится от друзей. Возможно, бросит общаться с ними совсем, вычеркнет из жизни и найдет новых.
Могла ли она представить такое несколько лет назад? Конечно, нет! Они всегда были не разлей вода с Лизой, ей всегда нравились шутки Лехи и Ромы, нравились и другие ребята. С ними она… жила. Так что же случилось потом? Почему дружба потихоньку умирает, неужели это и есть взросление?
Мама плакала весь месяц – после развода с папой. Иногда ела, иногда включала телевизор. Иногда лежала, глядя в потолок. На Сонины вопросы она не отвечала, так что та в конце концов перестала сотрясать воздух словами, повисавшими без ответа под потолком. Потом стали появляться бутылки: первая, вторая – и вот уже целая батарея их на балконе. Соня выкинула часть, но «армия» совсем скоро пополнилась новыми «солдатами».
Лиза пыталась расшевелить Соню, звала гулять, а та отказывалась. В конце концов, почему же она ведет себя как мать? Ведь в точности копирует ее. Значит, надо развеяться хотя бы.
Саму Лизу воспитывала тетя. Соня не выспрашивала, но догадывалась, что Лиза плохо помнит своих родителей – та как-то обмолвилась, что мама и папа погибли в аварии, когда она была совсем маленькая. Она на эту тему не болтала особо, а расспрашивать и выпытывать было неудобно. Иногда Соня чувствовала себя неловко, когда рассказывала про свои семейные торжества, совместные прогулки с мамой и папой. Иногда она чувствовала исходящую от Лизы зависть.
Когда Соня была еще маленькая, ее кота жестоко растерзал пес. Соня помнила, как плакала мама и как не пускала ее к тому месту, а она даже издали видела бордовое пятно в зеленой траве. В тот год стояло жаркое лето, вот как сейчас, тогда Соня познакомилась со смертью.
Она плакала по Тишке, а потом и вовсе закатила истерику, когда внезапно поняла, что ее мама тоже может умереть. Отец ее успокоил, мол, это будет еще нескоро, и произошедшее вроде бы забылось, но иногда тревога просыпалась в груди, точила Соню изнутри, как личинка-древоточец.
Вот поэтому Соня и не расспрашивала подругу о смерти родителей. Ей даже страшно было поднимать такую тему. Ведь если у Лизы нет мамы, то и Сонина внезапно может… умереть.
После развода отец один раз только и пришел. Он забрал вещи, что-то спросил у мамы, заглянул к Соне и выдал какую-то бессмыслицу, улыбнулся. Как будто двойник настоящего папы или скверно сделанный киборг. Ни объятий, не поцелуев, ни шуток. Ничего привычного.
– Ау, ты со мной? – Лиза щелкнула пальцами перед носом подружки. – Ты как с луны упала, Сончик.
– Я… Так что вы там затеяли-то? Кого вызывать?
– Сеанс спиритизма, – с загадочным видом произнесла Лиза. – Леха доску нашел, которой вызывают умерших. С буквами типа. А Рома выпросил у деда разрешение сидеть в подвале. Там места норм, почти весь хлам вынесли, теперь чилить можно.
– И часто вы такой фигней страдаете? – спросила Соня. Она догадалась по смыслу, что значит «чилить», все-таки не зря английский зубрила, но звучало слово по-дурацки.
– Вообще нет, это первый раз, – засмеялась Лиза. – Обычно веселимся по-всякому. Ну, сейчас жарко, лень-тюлень, вот мы и тусим в подвале. Там прохладно, ну а толпой где еще собираться? У всех хаты заняты постоянно, вот Ромчик и выбил подвал. У деда выпросил. Они с Рыжим и Цыганом убирали там все, диван притащили потом, я тоже помогала. – Лиза зевнула, ей в рот залетел пух, и она принялась отплевываться.
Лизка сухая, тоненькая даже. Передние зубы напоминали две подушечки жвачки. Раньше эти зубы еще сильнее выделялись на фоне остальных, и Лизу дразнили кроликом Багзом Банни или просто Кроликом. Сейчас она потихоньку превращалась во вполне симпатичную девчонку, и эта особенность даже придавала ей некой пикантности.
Шортики короткие, маечка рваная, венки тоненькие проглядывают сквозь бледную кожу. Белые волосы, растрепанные. В целом полная противоположность Сони. У той волосы темные и длинные. И фигурка поплотнее гораздо. Ну и, конечно, никаких тебе зубов как у кролика.
– И