Джек улыбнулся им в ответ, пытаясь почувствовать хоть что–то. В голове не всплывало никаких воспоминаний, и это заставляло его чувствовать странную беспомощность.
(Он не помнит даже свою семью.)
Брат, одного возраста с ним, то есть приближаясь где–то к двадцати годам, вместе с родителями, кивнул ему и протянул руку.
– Я знаю, что ты меня не помнишь, но… Я твой брат Джордж. – Джек кивнул, пожимая его руку, но не чувствуя при этом ничего.
(Ничего. Никакого проблеска воспоминаний.)
Королева, не желая мешать воссоединению семьи, растворилась в вечернем свете солнца, исчезнув, забрав вместе с собой и сияние, освещающее прихожую.
– Сынок, ты совсем не помнишь меня? – румяная женщина с теплыми, но сильными руками обняла его, и ее глаза засветились печалью и наполнились слезами.
Джеку совсем не хотелось расстраивать ее, а потому он сказал:
– Ну… ты моя мама, это я помню. – он, конечно же, солгал, потому что ни черта не помнил, но она этого, кажется, не заметила, а может, просто очень сильно хотела поверить, а потому ее глаза засветились признательностью.
– Ее–то ты помнишь, а меня? – крепкий мужчина лет сорока пяти развел руки, и Джек сделал шаг от неохотно отпустившей его матери, чтобы оказаться в удушающе крепких объятьях отца.
Джордж в стороне усмехнулся. Похоже, ему были прекрасно известны все повадки родителей.
– Ты – мой папа. – выдавил через силу Джек, ощущая, что ему нечем дышать. Мужчина, сжимавший его, чуть не прослезился. Его глаза как–то сильно подозрительно заблестели, и он отпустил Джека, позволив ему снова сделать свободный вдох.
– Идем! Мне нужно столько тебе рассказать! – Джордж схватил его за руку и потянул прочь от родителей, за собой. Джек успел махнуть им, прежде чем брат затянул его по лестнице наверх в одну из комнат.
Они остались наедине. Джордж нетерпеливо покачивался с пятки на носок, и наконец обвел комнату рукой:
– Не узнаешь? – Джек отвел взгляд от него и осмотрелся. Книжные полки, заставленные немногочисленными потрёпанными томами; незастеленная кровать; у окна – легкий, новый письменный стол со стоящим рядом стулом; шкаф для одежды позади брата.
– Ну… я что–то припоминаю… – снова солгал он. Признаваться в том, что комната не вызывала никаких эмоций, было страшно не только в слух, но даже и про себя.
А вдруг к нему никогда не вернется память? Как тогда жить с этой постоянной пустотой внутри?
Джордж, похоже, заметил его тревогу, и хлопнул по плечу, сказав:
– Не бойся, все вернется. Это не происходит за один день. Может, постепенно… – он и сам был встревожен, это было отлично слышно в его голосе.
– Может… Есть еще что–то, что помогло бы мне вспомнить? – неуверенно спросил Джек, пытаясь не поддаваться отчаянию.
Джордж задумался, и тут же стукнул себя по голове:
– Ну конечно! Как же я забыл! У тебя же полным–полно друзей! И Катрин, если что, сможет подсказать тебе!
– Катрин? – уточнил Джек, испытывая прилив надежды.
– Твоя девушка – подмигнул ему Джордж.
Все надежды оказались совершенно напрасны. Не Верн, ни Бен, ни Саймон, ни Эшли – никто из представленных заново друзей не привел в действие сломавшийся механизм его воспоминаний.
– Рады познакомиться снова! – как оказалось, Эшли был довольно легкомыслен и любил посмеяться больше всех в их компании. Верн всегда оставался серьезным, и смотрел на него с некоторым подозрением, словно не верил тому, что Джек мог забыть его и остальных. Бен одарил его жалостливым взглядом и покачал головой, задумчиво почесывая заросший щетиной подбородок. Саймон все время зевал и явно давно не спал. Он потряс руку Джека довольно вяло, и у Джека осталось ощущение, словно он пожал мягкое щупальце кальмара.
– Ну что? – спросил у него вернувшийся Джордж. Джек покачал головой.
– Ну, тогда взгляни–ка на завершающий номер программы! – Джордж вывел на небольшую площадь, где они стояли, миниатюрную девушку с золотистыми волосами. Цвет ее волос что–то напомнил ему, и Джек поддался вперед, но как только она подняла голову, все воспоминания разбились о несомненно незнакомое лицо. Она была хорошенькой, и, если подумать, он вполне мог бы… Но Джек не чувствовал по отношению к незнакомке совершенно ничего.
– Это – Катрин Сент, твоя девушка. – представил ее Джордж, и она вдруг налетела на Джека, стиснув его в объятиях.
– Неужели ты не помнишь меня? – ее голубые, готовые наполниться слезами глаза, уставились ему в лицо, и Джек поспешил неправдоподобно заверить:
– Мне кажется… я что–то припоминаю! – Верн в стороне от него недоверчиво хмыкнул, прекрасно понимая причину его слов. Бен снова жалостливо улыбнулся.
Катрин на его ложь совсем не обратила внимания, словно не услышала ее, и начала