На улице давно стемнело. Накрапывал дождик. Осень выдалась слякотная, с повышенным температурным фоном. Майор обошелся без зонта – для жесткого «ерша» на голове влага не помеха, поднял воротник кожаной куртки и зашагал на управленческую парковку. Машин вокруг «Ровера» практически не осталось – редкий сотрудник засидится на работе до десяти вечера – тем более в день, когда наша сборная опять собралась кому-то проигрывать. Футбол Глеб Кириллович не любил. Он забрался в машину, включил стеклоочистители и задумался. «Не слабо Глеб Кириллович поднялся, – шептались за спиной коллеги, – «Ленд-Ровер» приобрел – здоровый, как авианосец, в полной люксовой комплектации…» Дождь пошел на спад, сквозь матовую изморось проступало кирпичное здание управления, расположенное в квартале от железнодорожного вокзала. Окна 2-го отделения находились на первом этаже. «Обитель зла-2», – шутили сотрудники и чертыхались «клиенты» заведения. Майор прокручивал в голове события ушедшего дня. Ситуация под контролем, бразды правления в правильных руках. На работе запарка: четыре нераскрытых убийства, снова бытовая драма с обольщением и топором – нестареющая классика. Словно сговорились в этом сибирском мегаполисе кончать своих избранниц «в состоянии аффекта» популярным плотницким инструментом. Большая кровопролитная любовь. Начальство не дает покоя, ведь не за горами выборы в Думу, раскрываемость должна быть идеальной. При чем тут выборы в Думу? Какое дело криминальному элементу до большой политики (и наоборот)? С раннего утра сплошные совещания, накрутки, оргвыводы. Секретарша шефа Ася Владимировна только и успевала бегать с этажа на этаж, таская макулатуру с управленческими печатями. «По «Аське» общаемся», – удачно пошутил Володька Лихачев, заместитель Огульнова. Подхалимы на высоте, стелятся перед высоким начальством, в рот ему заглядывают. Просто на дух не выносил всех этих приспособленцев, подпевал, блюдолизов, трясло от одного их вида – скользких, вкрадчивых, якобы лояльных – ах, только на вас вся надежда, Глеб Кириллович, на вашу мудрость и прозорливость… Тьфу. Мудрость и прозорливость всегда при нем – давно бы уже голову откусили, не стой он на страже…
Ладно, прорвемся. Всегда прорывались. Майор Огульнов завел машину и вырулил через открывшийся шлагбаум на улицу Полярников, помчался на кольцо к цирку. Ничто не мешало: вечерняя пробка рассосалась, а ямы в асфальте его рессорам – что слону дробина. Развернулся, покатил по Надымской, уверенно разгоняясь. На скорости, превышающей разрешенную ПДД, лучше думалось. «Хватит думать, – чертыхнулся мужчина, – домой пора». Ведь должен он хоть иногда появляться дома, для чего отгрохал в новой квартире на улице Галущеева дорогущий ремонт? Для галочки? Кстати, про Галочку… Майор резко затормозил у переливающегося огнями цветочного магазина с мыслями о том, что он не черствый сухарь и должен делать приятное жене – не так уж много у Галки радостей. Детей не завели, работать муж запрещает, кукует сутками напролет в пятикомнатной квартире, гадая, прибудет ли сегодня муж на «побывку». Так уж получилось, что догнала судьба однажды, потащила в загс, вцепившись клещами… Десять минут спустя он загрузил на заднее сиденье охапку желтых роз, хоть и слышал что-то недоброе про желтый цвет, вроде как к разлуке или измене, но Галке все равно понравятся, пусть только попробуют не понравиться. Проехав полквартала, снова ругнулся, смяв пустую сигаретную пачку. Пришлось остановиться у киоска.
У окошка скопилось полдюжины гопарей. Уже совершенно неадекватные, ржали, как кони, донимая продавщицу и поджидая клиента для «окучки». Огульнов поморщился – в натуре, стая диких макак. Подобную публику он тоже не выносил. Наследие советской власти и лихих девяностых – собрать бы всех в одну колонну и шагом марш в пропасть – чтобы делами заниматься не мешали! Он зашагал к киоску – уверенный в себе, независимый, с брезгливо поджатыми губами. Шпана насторожилась. Какое-то чучело в драной кепке с наушниками неохотно оторвалось от оконца, упершись взглядом. Шевельнулось что-то слева, справа – задумались, уроды. Вроде серьезный дядька, на «Ровере»… Ситуация под контролем – хотя чего тут, право слово, контролировать!
– А ну, кыш, – процедил он. – Чего прирос к окошку?
– А ты чего, бурый? – обиделся гопник. – Стою – значит, надо. Ты откуда взялся такой, дяденька? – ну, точно, полный идиот, акушерка при рождении об стену ударила.
– Смотри-ка, крутой, – пикнул фальцетом кто-то справа. Огульнов даже отвечать не стал – ниже достоинства. Как обычно – был бы запевала, а подголоски найдутся. Эта публика предсказуема, как кот, которому показали валерьянку.
– Сейчас с нами бабосиком поделятся… – размечтался другой.
Майор схватил «запевалу» за шкирку, встряхнул и отбросил, как прилипшую гусеницу. Можно до «Грача» дотянуться, но что-то не хочется. Хулиганы загомонили, а «запевала», скользкий, как угорь, сделал танцевальный пируэт, устоял на своих двоих и прыгнул в стойку, хищно растопырив пальцы. Боже, какой примитив.
– Пацаны, да это ж мент! – прозрел какой-то глазастый заморыш и трусливо попятился. – В натуре мент, он из «двойки», мне Шпиндель на него показывал,