– Ты уверен? – на всякий случай уточняю я, протирая стол от капель клубничного джема.
В этот момент из комнаты Барни доносятся звуки недовольства. Очевидно, Дороти снова пытается отобрать у него Мистера Арчибальда.
Я кидаюсь в спальню.
– Они предлагают пятьсот долларов за серию, – продолжает Илай.
Я влетаю в комнату и обнаруживаю Барни, сидящего на кровати и печально смотрящего в окно.
– Ты еще не одет? – возмущаюсь я.
Барни виновато мотает головой.
Я развожу руками и тяжело вздыхаю. Каждое утро начинается одинаково. Дороти просыпается сама, быстро надевает школьную форму, собирает волосы в высокий хвост и иногда даже чистит зубы. Когда я захожу в ее комнату, она уже стоит у порога с портфелем в руках. Она целует меня в щечку, я успеваю слегка потрепать ее по голове, на что она недовольно говорит: Я только что причесалась. Я понимающе киваю. Дороти радостно выскакивает из комнаты, пробегает мимо комнаты Барни и успевает прокричать ему что-то вроде: Пошевеливайся, мелкий паршивец! А Барни тем временем томно сидит на кровати и смотрит в окно, размышляя о своей тяжелой участи. Прямо как сейчас.
– Она пыталась отобрать у меня Мистера Арчибальда, – лепечет Барни.
– Понимаю, – сочувственно произношу я, поднимаю Мистера Арчибальда с пола, сдуваю с него пыль и торжественно вручаю его Барни.
Он улыбается. Он так редко это делает, что каждый раз, когда по его лицу пробегает тень радости, мне хочется достать телефон и запечатлеть этот момент. Но Барни терпеть не может фотографироваться. Поэтому мне приходится просто сохранять его улыбку в одну из заветных папок своей памяти.
– Мистер Арчибальд всегда будет с тобой, – говорю я и глажу Барни по голове.
– Собираешь детей в школу? – догадывается Илай.
– Да, – отвечаю ему я.
Он закатывает глаза. Конечно. Он собирает их в школу за пять минут. Его утро проходит в тишине и благодати. Он даёт им на завтрак хлопья с молоком, довозит их до школы, затем возвращается домой и начинает спокойно работать. А я все делаю впопыхах. Просыпаюсь в шесть утра, пью ударную порцию кофе, привожу себя в порядок, открываю ноутбук и успеваю написать буквально несколько абзацев, пока дети еще спят. Затем иду на кухню и готовлю блинчики. Дети обожают блинчики с клубничным джемом. Пусть я не идеальная мать, но это я запомнила и никогда не предложу им на завтрак хлопья с молоком. Только блинчики с клубничным джемом, приготовленные с заботой и любовью.
– Давай поговорим позже, – тяжело вздыхаю я и веду Барни в ванную.
– Хорошо, – соглашается Илай. – Набери, как освободишься.
Я киваю головой (знаю, он меня не видит, но чувствует каждое мое движение) и кладу трубку. Барни становится на стульчик и начинает умываться. Он делает это с такой неохотой, что мне хочет дать ему легкого пинка. Но я сдерживаюсь. Мой мальчик слишком ранимый. Любое необдуманное слово может вывести его из себя, и он начнет плакать. Я всегда старалась обращаться с ним максимально бережно и заботливо: как с фарфоровой статуэткой. И как бы сильно я не любила Дороти, я всегда буду ограждать его от ее нападок. В Дороти я уверена. С ней ничего не случится. Она сумеет за себя постоять, поскольку родилась со встроенной функцией самозащиты. А вот мой мальчик всегда нуждался в поддержке. Вот почему каждое утро я помогаю ему собираться.
Барни выходит из ванной, я помогаю ему одеться, мы спускаемся на кухню. Дороти уже сидит за столом и намазывает блинчик клубничным джемом.
Барни садится за стол, я кладу ему в тарелку блинчик, наливаю ему и Дороти апельсиновый сок, а себе – очередную порцию кофе. Надо бы мне перейти на чай. Я давно об этом думаю, но все никак. У меня вообще много планов, которые я не могу осуществить. Но ничего. Еще успею. В конце концов, мне всего лишь сорок. Будет завтра. Надо бы устроить посиделки с Бетти и Амандой.
Пока дети завтракают, я открываю ежедневник и проверяю свои планы на день.
С тех пор как Илай ушел, мне пришлось серьезно пересмотреть свой распорядок дня. Раньше мы вместе отвозили детей в школу, возвращались домой, вместе завтракали (Илай обожал яичницу с беконом и тосты с абрикосовым повидлом), затем уединялись каждый в своем кабинете и работали вплоть до обеда. Я писала очередной рассказ про Мисс Смузи, Илай работал над новой главой романа, который должен был стать шедевром. Затем я разогревала нам обед, мы устраивались на террасе, наслаждались курицей, фаршированной перцем, сыром и грибами, или легкими закусками, после чего снова расходились по кабинетам. Около четырех я шла на занятия йогой, затем забирала детей из школы. Пока они обедали и делали уроки, мы с Илаем продолжали писать. Вечером мы выходили на прогулку в Центральный парк Флоксвила, затем возвращались домой и садились ужинать. После ужина я укладывала детей спать, и мы с Илаем устраивались перед телевизором. Спать мы ложились ровно в двенадцать. Но теперь Илай ушел из нашей жизни. Конечно, я ценила каждую минуту, проведенную с детьми, но мне