Газированное молоко. Джордж Мариус

лая красноватая кожа, синие глаза, совершенно белые, вьющиеся на концах волосы, зачёсаные назад. В правой руке он держал цилиндрический стеклянный сосуд с белоснежной густой пузырящейся жидкостью.

      – Ты ещё себя не осознал, – с усмешкой сказал он. – Давай, соберись, а потом выпьешь вот это. Тебе понравится.

      – Я не понимаю, – повторил второй голос, мальчишески высокий, срывающийся на фальцет. – Чего ты хочешь от меня? И куда подевались все?

      – Этого я не знаю. Моё осознание личности уже завершилось, и я вижу себя, но тебя – нет. А себя ты видишь?

      – Вижу? – продолжал удивляться второй. – Что это значит?

      – Вот непонятливый, – вновь усмехнулся бас. – Раньше меня отделился, а все ещё не понимает. Давай, соберись, сконцентрируйся.

      – Ладно.

      Сколько прошло времени смуглый не смог определить, но его терпение явно подходило к концу. Длинный хвост, заканчивающийся треугольной кожной кисточкой, нервно раскачивался из стороны в сторону, похлопывая его по голой спине.

      – Вот… Это же… – произнёс, наконец, второй в растерянности, постепенно облекаясь в телесную форму.

      Перед глазами обладателя смуглой кожи появилась голова с прямыми соломенными волосами до плеч, посаженная на тонкую шею. Зелёные зрачки блондина беспорядочно бегали. Далее появилось худощавое тело с бледной кожей, длинными ногами и руками.

      Блондин поднёс тонкие пальцы к глазам, внимательно рассматривая всю руку, поворачивая голову к плечу.

      – Так-то лучше, – усмехнулся бас. – Пей. Газированное молоко.

      Блондин забрал сосуд, исследуя его со всех сторон. Подняв высоко над головой, он посмотрел через прозрачное дно. Белая жидкость продолжала притягательно пузыриться. Выпив все без остатка, блондин отложил сосуд в сторону, в пустоту.

      Надо заметить, что вокруг обоих юношей – если можно их так назвать – не было абсолютно ничего. Сероватое пространство, простирающееся до бесконечности, с непонятным временем года и суток, однородным освещением без теней и тёмных мест.

      Отложенный в сторону стакан попросту исчез, не оставив после себя никакого следа.

      – Ну, всё, – сказал блондин, рассматривая рожки и клыки своего оппонента. – Это ещё зачем?

      – Прикольно, – осклабился бас. – А ну, повернись. И где хвост?

      – Зачем он мне?

      Смуглый юноша хлопнул хвостом и обернул кончик вокруг шеи.

      – Красиво, – умилительно растягивая слова, заявил он.

      – Обойдусь, – отмахнулся блондин, проводя ладонью по груди.

      Голое тело оделось в белую тунику, опоясанную серебристой тесёмкой на талии. На ногах появились серебристые сандалии, зашнурованные крест-накрест почти до колена. Под ногами возникла твёрдая почва, местами рыхлая, местами каменистая, постепенно заполняя пустое пространство. Голубая прозрачная линия пересекла почву, превращаясь в неширокий ручей, а чуть дальше грубая земля стала вытягиваться вверх, вырастая горой, повинуясь лёгким движениям руки блондина.

      Смуглый парень, наблюдая за результатом действий блондина, воздел обе когтистые руки вверх. Новоявленный ландшафт покрылся голубым небосводом с редкими белыми облачками. Волосы обоих парней затрепал первый порыв тёплого ветерка. Его дуновение приятно ласкало обнажённые руки и плечи. Издали донеслось журчание быстрого ручья.

      – Эллион, – произнёс блондин, поворачиваясь к нему.

      – Ты хочешь назвать этот Мир Эллионом?

      – Меня зовут Эллион, – пояснил блондин, – а тебя?

      – А, я то… – опешил смуглый. – Вельсев… наверное.

      – Что за имя? – презрительно фыркнул Эллион, воздевая обе руки к небу. – Учти, это не настоящее моё имя.

      – Зачем тогда…

      – Если ты будешь знать моё настоящее имя, у тебя будет власть надо мной, – поспешно перебил его Эллион.

      Вельсев лишь покачал головой, покрутил пальцем у виска и безразлично махнул рукой.

      Позади горы появился оранжевый диск, излучающий ослепительный свет и жар. От вершины потянулась длинная тень, накрыв Вельсева. Он поспешил провести рукой по груди, облачаясь в чёрную сорочку с золотистыми пуговицами, застёгнутую до самого горла, такие же брюки, низкие полусапожки с острым носом. На плечах повис яркий алый плащ, тут же подхваченный созданным им ветром.

      – Брр, – заворчал Вельсев. – Прохладой потянуло с этой горы.

      – Одеваться надо вовремя, – хихикнул Эллион, сложив руки на груди, любуясь своим созданием.