Лунный свет серебрится в осколках стекла, рассыпанных на скрипящем полу. За разбитым окном безмятежно кружатся снежинки.
В горах зима наступает рано.
Глава 1. Гостья из картины
Даниил замирает на месте и вглядывается в плачущую «темноту». Постепенно глаза привыкают к тусклому освещению на улице и улавливают очертания девушки. Девушки, которая ежится в углу крыльца, и судя по босым ступням, на ней только черная шуба.
Вызывать полицию? Скорую? В четыре утра после утомительной смены меньше всего на свете хочется поднимать шумиху.
Он нервно сглатывает и осторожно подходит ближе. Может галлюцинации? Надышался чего в баре? Больше не будет замещать Егора. Пусть сам разбирается, что ему дороже: работа бармена или очередная пассия.
Даня ступает на первую ступеньку и светит телефоном на таинственную гостью:
– Эй, вы кто?
Общение с противоположным полом у него ограничивается матерью и Марией – лучшей подругой, и по совместительству бывшей возлюбленной. В остальных случаях он старается использовать заученные фразы: «Здравствуйте», «Что будете пить?» и «Туалет прямо и налево». Но сейчас полная импровизация, хотя… возможно, незнакомка настолько продрогла, что ей не помешает чего-нибудь выпить.
Девушка всхлипывает, и из вороха норковой шубы показывается ее лицо. Телефон вываливается из рук Даниила, и он отшатывается:
– Господи помилуй!
Страх, как электричество, пронзает вдоль позвоночника. А в висках барабанит: это она, это она, это она!
Даня поспешно оглядывается, но на улице тишина. Ни в одном доме не горит свет. Ни в крохотном коттедже бабы Аси, ни в старом бараке Киселя – торгаша с рынка. На лицо падает колкий снег, а фонари отбрасывают на припорошенную дорогу блеклый свет.
– Помогите, – охрипший голос заставляет Даню поднять чудом не разбившийся мобильный, – мне так холодно.
– Нет, нет, нет… – Даня поспешно засовывает телефон в задний карман джинсов и только с третьей попытки вытаскивает связку ключей. – Сейчас, – он открывает замок, и его окутывает теплое дыхание дома. Вслепую хлопает ладонью по внутренней стороне стены и включает свет.
– Холодно, – стонет девушка и вновь разражается тихим плачем. – Ноги… больно…
Она изъясняется односложно, словно каждое слово причиняет боль. Даня подхватывает ее на руки и охает от неожиданности. На фотографиях в инстаграме она не казалась такой тяжелой, наоборот весьма хрупкой.
Даниил заносит девушку внутрь и захлопывает дверь ногой. Почему он чувствует себя вором? Будто позарился на чужой бриллиант? Даня крепче прижимает к себе гостью и разглядывает ее лицо при свете. Александра. Алекса. Первого декабря Бог ниспослал ему девушку, в которую он влюблен.
– Ноги, – Алекса поднимает опухшие от слез глаза на Даниила, и он забывает дышать.
Черные, миндалевидные, такие глаза, которые знают твои секреты, знают все тайны мира. Сейчас они умоляют о помощи.
– Я долго бежала по снегу. Поскальзывалась, падала… и снова бежала, – устало шепчет она. – Я сбежала… – Алекса продолжает бормотать уже бессвязные слова, то проваливаясь в беспамятство, то выныривая с глухим криком.
Даня осторожно опускает ее на диван посреди гостиной и плотно занавешивает окно. Проходится по всему дому, опускает рулонные шторы, закрывает двери. Он знает Алексу уже несколько лет. Она – инстаграм-блогер, ведущая канал о красивой жизни и творчестве. Она – его идеал. Но сейчас ему кажется, что он укрывает преступницу.
– У вас температура, – он прикладывает ладонь к горячему лбу Александры.
Она резко раскрывает глаза, но усталость с лихорадкой заставляет их закрыть. На бледных щеках рисуется болезненный румянец, а обнаженные ступни покрыты мелкими царапинами и воспалены. Под шубой только черная шелковая сорочка с кружевами. В таком виде не гуляют зимой. Тем более ночью.
Все, как на его картине. Точь-в-точь. Господи, что же он наделал?
***
Снег. Повсюду. Залепляет глаза, рот. Она протирает лицо, размазывая слезы по щекам, и продолжает идти наперекор метели. Ступни горят. Их обжигает лед. Жарко. Она оглядывается и видит за собой кровавые следы. Паника накатывает, и она бежит быстрее, но тщетно. Она все равно ее нагонит. Крылатая птица.
Александра кричит, и метель исчезает. Она дома. В теплой кровати. Она дома…
Некоторое время она лежит, не двигаясь, разрешая себе беззвучно поплакать. Сейчас. Сейчас ей станет легче. Глубокий вздох… Но перед глазами стоит безумное лицо отца, а затем он выпрыгивает из окна. Снова и снова.
Алекса проводит ладонью по темно-синей простыне и замирает. Это не ее комната. От страха она резко садится на кровати и суматошно оглядывает спальню, погруженную в серый полумрак. Рулонная штора с лесным пейзажем закрывает единственное окно. Кажется, часть стен увешана незаконченными картинами, а из шкафа торчат свернутые