Как водится, присяду на дорожку.
Я еду. Я уже купил билет
И у соседей оставляю кошку.
Я так давно мечтал об этом дне,
Чтоб наступил он, радостен и светел,
Чтоб версты полосатые одне,
Как молвил Пушкин, и попутный ветер.
Одна беда – в попутчиках балбес,
Привязчивый, – совсем ему не спится.
И все-таки мне мил полночный рейс,
Ведь новый день в дороге народится.
Я еду. Небо начало синеть,
А на востоке занялось медово.
Волнуюсь до мурашек по спине,
Не верится, что скоро буду дома.
Я шлю привет березе и сосне,
Осину привечаю – непоседу.
Я еду, еду. Помолчи, сосед,
Не отвлекай, читай себе газету.
Да, в сотый раз устроили теракт.
Да, мы живем меж миром и войною.
Ты не мешай стекло мне протирать
И любоваться милой стороною…
Сосед ворчит: «Паришь на воздусях!
Теракт устроить – это как два пальца…
А между тем вон та, что на сносях,
Вполне шахидкой может оказаться!..»
Меня соседу не дано понять.
«Молчи, сосед! Любуйся на дорогу.
А быть чему, того не миновать.
Еще, как видишь, едем, слава богу…»
«Село как село. И означу его я числительным…»
Село как село. И означу его я числительным, —
Россия огромна! – означу числом семизначным.
Летую в селе и озоном дышу очистительным.
Здесь места хватает и нам, и строениям дачным.
Сажаю картошку. Родник посещаю с бидонами.
Водичка вкусна. Для питья хороша и засолки.
Рыбалю на зорьке. Пинг-понгами
и бадминтонами
Я не увлекаюсь и не посещаю тусовки.
Весною сады здесь наряды несут подвенечные,
Здесь утренних зорь и вечерних чудесны
румянцы.
Здесь есть старожилы и пришлых в избытке,
конечно же.
Представьте себе, есть чеченцы и даже афганцы.
Ты здесь поживи и подметишь обидные
мелочи.
Вот кто-то уже с петухами проснулся до свету.
Он вечно в делах, а другие живут, не умеючи
Ни сеять ни жать, и стремления к этому нету.
Я все еще смею Россию, как прежде, могучею
В стихах называть… Вы куда, журавлиные стаи?
С пчелиной семьею и с развороченной кучею
Жилья мурашей тебя сравнивать не перестали.
Со временем все отчеченится, все отафганится,
И злоба исчезнет. У всех будут добрые лица.
Все скоро должно утрястись, как сейчас,
устаканиться,
С высоких трибун говорят, на родимой землице.
«Дождь как из ушата, дождь как из ковша…»
Дождь как из ушата, дождь как из ковша.
Он щедрый, он вовсе не скаред.
«Эх, быть бы ненастью, да дождь помешал!» —
Мрачнея, сосед зубоскалит.
Когда же разведрится, когда пронесет?
Дождливое выдалось лето.
Наточены косы, и, кажется, все
Готово, когда бы не эта
Лавина воды, не вселенский потоп,
Промоины эти и лужи.
Разведрит, конечно, и вовсе потом
Бить некогда станет баклуши.
Похмелье рассолом леча из ковша,
Дождем нескончаемым донят, —
«Эх, быть бы ненастью, да дождь помешал!» —
Сосед прибаутку долдонит…
«Июль-сенозорник, грозой и жарою ошпаренный…»
Июль-сенозорник, грозой и жарою ошпаренный,
Шалит в огороде и клонит созревшие нивы.
Приписан к Николе, оврага Никольского
парень, я
Сменил местожительство и проживаю у Нины.
Живу-поживаю в дому у оврага