Написал я эту книгу потому, что стал жертвой заблуждения, которое на данный момент тревожит умы и отягчает жизнь многих православных христиан. До того как я обнаружил решение, мне пришлось пройти чрезвычайно стрессовый период, который был результатом отсутствия у меня понимания некоторых вещей. Нахождение этого понимания облегчило и сделало мою жизнь более качественной, помогло вернуться в общество. Я хотел бы поделиться тем, что обнаружил.
Трудный путь
Начало
В районе 2006-го года я мирно посещал местный приход православной церкви. К тому времени я же получил некоторые азы православия: я причащался и исповедовался, и делал многое другое по обычаю церкви.
Моё сердце сильно горело от регулярного причащения и тщательности в поддержании сердечной чистоты. Я постоянно молился, пытаясь сохранить чистоту совести и оградить себя от потери того пламени. Малейшие движения страстей я сразу же педантично отмаливал как прегрешения, ибо по учению церкви нужно сразу каяться, когда почувствуешь, что согрешил, не дожидаясь исповеди и выносить на исповедь только то, что продолжает отягощать сердце. Утренние и вечерние молитвы я старался всегда читать с умом, как и все молитвенные правила.
Я очень тщательно берёг своё сердце: если приходил греховный помысел, сразу его отвергал. Как отступление скажу: мы все наподобие судей, ибо как Бог – судья, а мы по образу Божиему созданы, так и мы судьи. Когда что-то приходит в голову или сердце, то это как кто-то поднёс судье документы на рассмотрение, а тот уже принимает решение: принять или отказаться рассматривать, простить или помиловать. Например, если приходит обида на память, то мы можем или простить виновного, или наказать, кинув его в адскую и огненную темницу нашего гнева на истязание нашим сердцем. Или, если приходит блудная мысль или чувство, мы можем просто отвергнуть их. Это нужно сделать верой и действием, ибо только деятельная вера жива и способна что-то изменить:
"вера без дел мертва".
То есть, например, можно сказать "не принимаю" или "отвергаю", веруя, что это сработает. Ведь слово порой это такое же действие, ибо иногда словом и убить можно. Да, это правда, что иногда одних слов мало, но в данных вещах слова достаточно. И тогда действие нашей речи, совокуплённое с верой, возымеет эффект.
Исповедовался я сначала неправильно. Приносил на исповедь списки грехов, чем заставлял священника глубоко воздыхать, невольно искушал его терпение. В некоторых православных источниках даются списки грехов, по которым нужно себя сверять, записывая то, чем грешен, затем выносить это на исповедь. Но, как я позже понял, это было неправильно. Церковь учит, да и священники об этом говорят: надо на исповеди говорить только то, в чём укоряет совесть (кроме случая со страстями – по учению церкви исповедование страстей ослабляет их). А если она не укоряет, зачем её тормошить? Ведь пока Адам и Ева не знали, что они нагие, с ними всё было в порядке. Грех только тогда грех, когда мы его осознаём, ибо написано:
"если прикоснется к нечистоте человеческой, какая бы то ни была нечистота, от которой оскверняются, и он не знал того, но после узнает, то он виновен".
Такие грехи – как холодные угли, они ничего не могут сделать нашему винному меху. Существует, правда, ещё и такое понятие как сожжённая совесть, которая уже не чувствует горящих углей, хотя они и присутствуют.
Как уже было сказано, грех – не грех, пока человек его не осознает (кроме случаев с сожённой совестью). Но есть такие грехи, о которых Бог всегда даст вину человеку, потому что они очень серьёзные.
Если мы, почувствовав вину, не разделаемся с ней через сиюминутное покаяние, то это заставит горящий уголь вины прожечь дырку в нашем "винном мехе", где хранится "вино" Святого Духа, что заставит его вытечь.
С совестью других нужно быть осторожным. Например, мы убедили других в греховности употребления мяса в пост. Но, скажем, они не смогут это выполнять, потому что это совершенно не подходит для них. Они, в итоге, просто не смогут это выполнять, а значит их совесть сейчас постоянно будет их на этот счёт упрекать. Получается, что своим советом мы только сильно усложнили им духовную жизнь без какой-либо для них пользы, поступили как люди из следующих стихов:
"связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их".
Насчёт такого сенсетизирования совести других, кстати, апостол Павел хорошо высказался, говоря:
" для чего моей свободе быть судимой чужою совестью?".
Это мы всегда можем привести против новых укоров совести, после того как кто-то нам сузит границы дозволенного. А вообще, я считаю это здорово уметь относительно тактично не давать возможность кому-либо осуждать нас в вещах, насчёт которых у нас чистая совесть:
"не давайте места диаволу",
"Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя".
В