Джонатан всегда жутко краснеет и еле держит себя в руках, когда дело касается публичных выступлений перед гостями графа Шмидта, ведь… столько глаз смотрят прямиком на тебя одного… все хотят осудить, ждут, когда ты оступишься, запнешься, совершишь какую глупость… и все, чтобы потом сделать предметом насмешки и бурных обсуждений в обществе. Но этот случай отличается от других своим смущающим обстоятельством… И это обстоятельство очень сильно опаздывает на прием в салоне графа Шмидта.
Фрэнсис в ответ поприветствовал гостей и дал приказ к началу бала. В это самое время церемониймейстер Томпсон наблюдал за происходящим с балкона верхнего этажа, где находилась спальня господина. Ему поручено было предупредить всех слуг о начале торжества, чтобы они не смели попадаться на глаза высокопоставленным гостям, а в это самое время служанка Люси прибирала в покоях господина и госпожи Шмидтов.
Джереми относится к девочке как к собственной внучке и все время следит за тем, чтобы она не показывала свой характер и не самую лучшую образованность на глазах у милорда и его гостей. Конечно, он обучает ее этикету и поведению, так же, как и Миллер, но простые корни девчушки все же дают о себе знать. Также Томпсон защищает ее от надоедливого и вечно всем недовольного дворецкого Эдгара. Конечно, мужчина добродушен, весел и легок на подъем, но отношения со служанкой у него не заладились: они все время устраивают перипетии, касающиеся исполнения обязанностей, поведения и прочего, что, по мнению Блэка, нарушает Монтгомери.
А в зале же уже послышались звуки полонеза. Граф и приглашенные присели возле несущей колонны, наблюдая за начинающимся балом. Рядом с ними сел и переводчик Макс, который отказался принимать участие в открывающем танце из-за отсутствия спутницы на него. Он переводил слова Фрэнсиса, добавлял свои, задавал вопросы с разрешения Фукудзавы. Он бы безумно желал расспросить седовласого об этом мальчонке-ученике, которого он видел ранее, но посчитал, что это было бы неуважением к послу. Тогда он лишь перевел приглашение милорда к началу бала и объяснил, что сейчас будет.
Послышалось длительное начало озорного полонеза. Сперва были величественные трубы, за ними последовали шаловливые флейты, подогревавшие интерес пришедших к начинающемуся танцу. Они как бы зазывали: «вставайте, поднимайтесь, начинается грандиозный бал!» За детским развлечением духовых последовали гордые скрипки, приглашавшие к началу движения, к началу танца! Со стороны входа одна за другой стали выходить пары параллель друг за другом. Десять пар, по пять с одной стороны, начали двигаться плавно под безупречную музыку мастеров, которых пригласил граф Фрэнсис.
Через каждые три шага мужчины выставляли левую ногу сильнее вперед, утверждая ритм танца. Они держали за руку своих спутниц в красивых платьях нежных оттенков с глубочайшими