Состав группы был случайный – молодая парочка, заглянувшая в музей, чтобы спрятаться от дождя, две жизнерадостные старушки, которые на всем протяжении экскурсии о чем-то вполголоса переговаривались и громко хихикали, как непоседливые школьницы, унылый папаша с двумя одинаковыми мальчишками лет семи – жена наверняка выперла его с сыновьями на прогулку, чтобы без помех навести в доме порядок и посмотреть любимый сериал.
Экскурсовод, высокая женщина с черными коротко стриженными волосами и большим, слишком ярко накрашенным ртом, оглядела своих слушателей и скомкала выступление.
– В следующем зале расположены герои кино и мультфильмов, – произнесла она пренебрежительно, – можете осмотреть их самостоятельно. Выход дальше по коридору…
Публика с облегчением удалилась. Только один человек, до сих пор державшийся в тени, остался в Екатерининском зале.
– А вы что же не идете? – раздраженно осведомилась экскурсовод. – Я же сказала, что выход…
И только теперь она разглядела одинокого посетителя.
Это был удивительно худой мужчина в черном костюме и черной же водолазке, с выбритой наголо головой и очень темными, глубоко посаженными глазами.
– Ночь темнее всего перед рассветом, – проговорил он неожиданно звучным голосом.
Женщина вздрогнула и заметно побледнела, от чего ее слишком яркий рот показался окровавленным. Она опасливо оглянулась на соседний зал, откуда доносились голоса расшалившихся старушек, и вполголоса произнесла:
– Во имя Того, кто возвестит приход утра!
Затем она прижала палец к губам и, еще раз оглянувшись, зашла за бархатную портьеру, отделявшую «Зал Екатерины» от маленького служебного помещения. Бритоголовый посетитель безмолвно последовал за ней.
Посреди служебной комнаты стоял рабочий стол, заваленный обрезками тканей, кружев и золотого шитья. Перед столом – простой деревянный стул с жесткой спинкой, в глубине комнаты – высокий двустворчатый шкаф с резными дверцами.
Женщина, по-прежнему не говоря ни слова, заперла дверь на ключ, открыла шкаф. Внутри он был заполнен костюмами разных эпох и народов – шитыми серебром и золотом камзолами, греческими туниками, тяжелыми пышными одеяниями восточных владык, фраками и сюртуками девятнадцатого века.
Брюнетка раздвинула эти костюмы и шагнула в шкаф. Бритоголовый господин подошел ближе, с удивлением наблюдая за ней.
Женщина провела рукой по задней стенке шкафа, нашла незаметную со стороны защелку. Стенка отъехала в сторону, за ней открылся темный проем, из которого потянуло холодом и сыростью.
По-прежнему безмолвно женщина шагнула в темноту, затем повернулась к своему спутнику. Он последовал за ней. Пропустив его вперед, женщина закрыла потайную дверцу.
Спутники оказались в полной темноте.
Чиркнула спичка, затем с треском и шипением вспыхнул факел. Запахло смолой и дегтем, из темноты проступили мрачные каменные стены и круто уходящие вниз ступени.
И еще… еще из темноты проступило лицо бритоголового мужчины – мрачное, костистое. На какой-то миг женщине показалось, что это не лицо живого человека, а мертвый оскаленный череп с пылающими в глубине глазниц углями. Впрочем, наваждение быстро прошло.
Женщина наконец взяла себя в руки и заговорила, впрочем, она произнесла всего три слова:
– Нам сюда, мессер!
И снова в молчании они пошли вниз по лестнице.
Спускались они очень долго. Женщина шла впереди, стараясь не оборачиваться, но все время чувствовала спиной пристальный взгляд своего спутника.
Наконец лестница закончилась, и перед ними из темноты возникла грубая дубовая дверь. Женщина достала из кармана большой бронзовый ключ с резной бородкой, вставила в замочную скважину, повернула, открыла дверь. Переступив порог, зажгла два факела, укрепленных на стене помещения, и только тогда пригласила внутрь своего спутника.
Они находились в просторном круглом помещении со сводчатыми потолками. В центре этого помещения стоял алтарь из черного полированного гранита, на нем – два серебряных подсвечника, каждый на пять свечей, алебастровый сосуд и подставка для книги. Свечи в подсвечниках были черные.
Женщина зажгла эти свечи и повернулась к бритоголовому господину:
– Мы пришли, мессер.
Пламя свечей потянулось к сводчатому потолку, в воздухе запахло лавандой, полынью и чабрецом, и еще какими-то травами, от которых кружилась голова и душу охватывала тоска.
– Я вижу, сестра, ты поддерживаешь святилище в порядке! – одобрительно проговорил мужчина, достав из кармана четки.
Они были весьма необычны, вместо бусин были нанизаны маленькие черепа из черного дерева.
– Во имя Того, кто возвестит приход утра! – отозвалась женщина.
– Рад, что и в этой далекой стране есть преданные люди! Братья и сестры