Все наполнено светом и жизнью, но так казалось лишь на первый взгляд. Как свет не может существовать без тьмы, так и жизнь без смерти, и вторая всегда ближе, чем ожидаешь. Простирая свои руки ко всему, она стремится завершить цикл, довести все до конца и поставить точку.
Но есть ли силы, способные или, во всяком случае, стремящиеся противостоять этой неумолимой госпоже?
Немногим суждено узнать об этом, и я горд, что проник в древнюю тайну, не сожалея о горестях и испытаниях, которые пережил из-за этого.
Глава 1
Мой приезд в город не был чем-либо обоснован. Большое грузовое судно, на котором я путешествовал причалило к этим берегам в самом начале весны.
После нескольких месяцев скитания по морям, шума волн, воя ветра и скрипа оснастки, крики чаек и уличных торговцев казались просто оглушительными.
Простившись с капитаном и командой, я не без сожалений покинул борт корабля, который практически стал моим домом.
Действительно счастлив тот, кто вспоминает о своем прошлом с радостью или, хотя бы, без сожалений. Мое же навек омрачено страшными событиями, и как бы я не хотел, забредая в лабиринты памяти, снова и снова буду натыкаться на стену боли и разочарования.
Меньше всего я ожидал сочувствия, но в родном городе не проходило и дня, когда, выйдя на улицу, не получил бы взгляда, полного жалости. Сначала старался не замечать этого, потом считал естественным, а когда совершенно перестал выносить, собрал вещи и сел на первый попавшийся корабль в порту и покинул эти места, пообещав себе, никогда не возвращаться.
К счастью, проблем с отправкой не было. Ранним утром я вышел из дома, вдохнув прохладный воздух, напоенный ароматом цветов, из когда-то ухоженного сада. Постояв пару минут около изгороди, осмотрел фасад дома. Прислуга еще спала, тяжелые бархатные занавески надежно прикрывали окна, легкий туман лениво отступал, просачиваясь сквозь садовую решетку, окутывая вуалью белоснежные шапки гортензий, оседая на лепестках мелкими каплями, готовыми заискриться в первых лучах восходящего солнца. На секунду воспоминания потоком хлынули в мое сознание. Призраки прошлого, образы любимых, привкус счастья на губах и аромат ее духов едва не пошатнули моей уверенности покинуть эти места. Скинув наваждение, я поспешил к пристани и боле не оборачивался.
С легкостью расставшись с деньгами и положением, стремясь оставить все позади, я стал полноправным членом команды торгового судна. Капитан и матросы радушно приняли меня в свои ряды и совсем скоро, я чувствовал себя вполне комфортно.
Во время плавания я неумолимо искал смерти: лез в драки, сражался с пиратами, оставался на палубе в сильнейшие шторма, нырял за ранеными в бездну, надеясь, что челюсти акулы сомкнутся на моем теле, или шальная пуля пробьет висок. Команда полюбила меня за безрассудную храбрость и силу духа, не зная, что мной владел страх и отчаяние.
Вероятно, если бы мне пришлось остаться в родном городе, то смерть сама настигла бы мою бренную душу в лице кричащей толпы суеверных пуритан, выламывающих ставни в первом этаже особняка, снимающих с петель резные двери. Еще два месяца и пересуды, дикие сплетни укоренились бы в их умах, а после этого разрастаясь в ширь и ввысь, оплели бы мое тело сильнейшими побегами, не давая двинуться с места.
Ожидая избавления в смерти, я чувствовал, что последний час настигнет меня не там и прах не коснется земли предков.
С момента побега я скрываю свое настоящее имя и единственным другом для меня стала эта книжица, когда-то подаренная дорогим мне человеком.
Учитывая, что никто не должен раскрыть моей тайны, но хранить ее тяжелейшая из мук, я доверюсь этим страницам.
Глава 2
Городок, в котором я поселился, оказался маленьким и уютным. Основным занятием здесь было рыболовство. Женщин, конечно же, не допускали к этому промыслу, но они тоже находили себе занятие. Чаще всего, работали в маленьком садике около дома, заботливо ухаживая за каждым растением, а потом продавали урожай на рынке.
Климат, в целом, был довольно благоприятным и редко приносил горожанам неприятности. Близость теплого течения способствовала сохранению хорошей погоды почти на протяжении всего года и, казалось, что зима бережно обходит этот уголок стороной.
Единственным страхом жителей мог стать шторм, но все уже научились предугадывать его начало. Тогда жизнь города останавливалась. Улицы пустели, стояла полная тишина, изредка нарушаемая только криками чаек и шелестом листвы.
Как человек, пробывший в море около двух лет, я искренне не понимал реакции жителей на это вполне обычное природное явление и считал, что естественную опасность неистовство волн может принести лишь кораблю, оказавшемуся в самом центре бушующих вихрей воды и воздуха.
Так как в городе я никого не знал и не стремился заводить знакомств, спросить о причине такого поведения мне было не у кого. Мою нелюдимость усугубило еще то, что во время штормов, когда ветер силен как никогда, а молнии подобно