Рюмка принца Руперта. Константин Александрович Костин

      – Ты где, негодяй, шлялся? Я тут, понимаешь, делом занята – еду фотографирую и в Инсту выкладываю, а ты всего-то ипотеку и кредит за машину выплачиваешь! Бездельник! Дармоед!

      А если еще и чужой волос на пиджаке обнаружится – тут все. Война! Тарелки на пол летят, как из пулемета. Потому что это скандал, а скандал должен быть громким! Чтобы все соседи знали, что в семье разлад.

      Короче говоря – посуды у каждого за жизнь перебито немеряно. Каждое расколотое блюдце никто и не вспомнит. Но, в то же время, у каждого есть случаи особые, отложившиеся в памяти. Я б даже сказал – эпические.

      У меня таких случаев три. Было три до недавнего времени.

      Первый врезался даже не в мою память, а в память моей мамы.

      Дело было в далеких 1980-х годах. Мне было что-то около 4-5 лет. В общем, очень немного. И стал я свидетелем какого-то застолья дома. А застолье – это что? Правильно – возлияние алкоголя с тостами и обязательным чоканьем.

      Дети, как известно, всегда повторяют за взрослыми. Сперва хотят вырасти поскорее, а после ностальгируют по той безоблачной поре. В садике хорошо было – трехразовое питание, сончас. Не то, что на работе!

      Когда мама отвлеклась, чтобы помыть посуду, я сперва взял два фужера и саданул их друг об друга со всей дури – дзинь! Откуда мне, ребенку, было знать, что чокаются аккуратно, чтобы лишь обозначить звук? Оба разлетелись осколками.

      Я не понял. Как так? Почему у взрослых посуда оставалась целой, а у меня – вдребезги? Непорядок! Взял стакан и фужер, повторил опыт. Теперь стакан выжил, разбился только фужер. Немудрено! Стакан-то прочнее!

      В общем, этот момент характеризует меня, как ребенка любознательного и настойчивого в достижении результата. Такого ребенка – дай Бог каждому.

      Гораздо позже, в уже более зрелом возрасте, находясь в гостях у одногруппника, я увидел у него стеклянную кружку – хорошую, солидную, из толстого дымчатого стекла. Подумал еще, что, наверно, хорошо держит тепло. Долго бегал потом по магазинам, искал такую же. Встречались и чистые, прозрачные, и вообще глухие… именно тонированные кружки оказались дефицитом. Нашел!

      И разочаровался в ней очень и очень быстро.

      Кружка оказалась большего объема, нежели я привык. То есть приходилось или сыпать больше кофе, действуя исключительно интуитивно, или недоливать до краев, опять же – наугад, достигая той же консистенции, что и в прежней, привычной кружке. Одни сложности! Рука уже была набита на определенный объем, я автоматически сыпал кофе, как обычно, и лил кипяток, ориентируясь по краю – полсантиметра до ободка. Бурда получалось вместо кофе. Так что удовольствия от покупки я не получил. К тому же оказалась слишком тяжелой, как раз из-за толщины стенок. Такой кружкой только бицуху качать.

      Именно вес и сыграл злую шутку. Как-то раз, в процессе мытья посуды, я обильно покрыл кружку пеной, отчего она стала скользкой, как кусок сала, и, естественно, не удержал. Кружка выскочила из руки и, как снаряд, выпущенный катапультой, полетела в раковину, где мирно стояли три ее подруги. Только обычные, с тонкими стенками.

      Бам!

      Тарарам!

      Все в хлам.

      Так, менее, чем за секунду, я превратил в осколки целых четыре кружки. Четыре кружки одним ударом! Кто бы еще так смог? Вдребезги! Несомненно, это подвиг. Страйк! В те года я был далеко не таким сдержанным, умудренным опытом дядькой, так что совершил еще один героический поступок – промолчал. Не произнес ни единого матерного слова!

      Тихо вздохнул, сделал себе кофе, покурил, а после – разгрузил мойку от осколков, устроив им пышное захоронение в братской могиле – мусорном ведре. На меня еще бабульки во дворе смотрели с таким укором, когда я нес звенящий стеклом пакет к контейнерам. В их глазах читалось:

      – А, бутылки выкидываешь! Тунеядец! Алкоголик! Тьфу на тебя, бессовестного!

      После еще был случай. Воистину эпический.