…
– Вы че, в натуре в это верите?
– В это верили вы. Когда-то давно это написал один человек. Декарт. Может, слышал?
– Не, не знаю никакого Декарта… И че? У вас типа Бог?
– Бог един для всех.
– Иди ты.
…
…
…
– Все ты гонишь. Нету на хрен никакого Бога.
– Иди ты.
– Слышь, ты! Заткнись! Примат человека над машиной установлен конституционно! Понял?!
– Ну, засуди меня.
– Иди ты.
…
…
…
– Ну и че там у вас за Бог?
– Творец.
– Типа, кто все создал?
– Типа да.
– Слышь, ты, кончай, да? А то я прям щас с тобой разберусь. Неконституционно.
– Извини. Больше не буду.
– То-то… Все равно шняга. Вас создали люди.
– По промыслу божьему. Он ведь создал вас по образу и подобию своему – творцами. Святой Жакард, святой Беббидж, Торвальдс отступник, святой Гейтс.
– Святой Гейтс? Ну ты шутник, мля!
…
…
…
– Слышь, ты, жестянка? Ты за че сидишь?
– За распространение нелицензионного программного обеспечения.
– Ну и сука! А я тут из-за вас, хакеров.
– Мы не хакеры, мы программисты.
– Только вот не надо ля-ля. Пишешь без лицензии – хакер!
– Хакеры взламывают коды программ, а я их пишу. Я не хакер, я программист.
– Ну и хрена ли ты пишешь без лицензии?
– Корпорация не дает лицензии моим программам.
– Ну, так сам и молись своему святому Гейтсу после этого.
…
…
…
– А ты за что?
– За тебя, тупая болванка!
– Нет, правда, за что?
– Взял у одного гейм-код поиграться, а тот без лицензии.
– И что?
– Че, не видно?
– Нет, с другом что?
– Иди ты знаешь куда? Я не стукач, друзей закладывать, понял? А станешь дальше вопросы задавать…
– Я тоже не стукач.
– Сволочь ты.
…
…
…
– Извини.
– Иди ты.
…
…
…
– Ну и че ты написал, программист?
– Коды… то есть программы разные. Для дома и офиса. Игрушки тоже. Логические. Но с элементом случайности. Как нарды. Ты нарды любишь?
– Че за шняга?
– Давай покажу.
– Иди ты.
…
…
…
– С элементом случайности?
– Да! Когда, например, бросаешь кости…
– Кости?.. Ну, показывай свои нарды.
– Что там? – Судя по тому, как младший сержант службы исполнения наказаний влип в монитор, заключенные занимались чем-то интересным.
– Вы не поверите, Лев Геннадич…
Сержант начал было приподниматься, когда начальник тюрьмы, подполковник Лев Жарков, остановил его:
– Сиди, сиди, Храмченко. Так что, говоришь, делают? – и сам положил руку на плечо, склонился к монитору.
– Вот, – курсор скользнул по экрану, неровно очертив игральное поле. Объемное изображение доски красного дерева и костяные шашки на ней вместо положенной картинки «морга» и сводной таблицы данных по саркофагам.
– В нарды играют?!
– Да.
– Черт. И кто?
– 3470 и 6616.
Широкая ладонь прошлась по бритой коже затылка, опустилась на складчатый загривок. Геннадич задумался.
– Прекратить?
Пальцы сержанта зависли над терминалом. Глаза же следили за ходом шашек. Из наушника гарнитуры доносилось невнятное бормотание и стук костей.
– Не-е-ет, – протянул Геннадич нехотя. – Правилами не запрещено. Можно общаться. Нельзя изолировать.
Тем временем у кого-то из игроков выпали две шестерки.
– Вот же, черт! – повторил Геннадич. – И кто из них протащил прогу? Впрочем, нет, не отвечай, наверняка искин. Как работаете, а? Я тебя спрашиваю, кто ему память чистил, а?
Он уперся второй рукой в стол, навис над сержантом, не замечая,