После короткого и тревожного сна, я направился на кухню. Жена что-то готовила в трусах и моей футболке. Я, как умственно неполноценный залипал на ее маленький, но упругий зад. Качался взад-вперед на кухонном стуле, и не мог, вернее даже не смел противостоять потоку мыслей, не имеющих логической связи. Тело грубо и бестактно охватил нестерпимый зуд. Я чесался, стараясь охватить каждый миллиметр туловища, но к сожалению, рук не хватало, чтобы вовремя впиться ногтями в очаги раздражения.
Расчесав тело, в некоторых местах до крови, я поднялся с седалища, и направился к супруге. Нежно пристроился к любимому заду, обхватив руками бедра, и несколько раз поцеловал благоверную в шею. Как меня только угораздило жениться в юном возрасте? Может, я даже и любил жену, но кто она, если не верит мне? Она не верит моим прикосновениям. Она мне сказала, что сейчас не до меня, сказала, что готовит, и не может отойти от плиты. Бедная моя нежная женушка с самого утра крутилась на кухне, и так каждый день. Совсем скоро она поселится здесь, и останусь я один, совсем пусто и одиноко будет мне на скрипучей кроватке. В кастрюле бурлила вода. Это неимоверно потрясающее зрелище. С самого утра и до поздней ночи, в промежутках между уборкой пещеры, я прибегаю на кухню, в попытках отследить процесс готовки. Что же делает моя жена, каким образом она превращает закипающую воду в «восхитительное» домашнее блюдо. Но все мои потуги теряют смысл, стоит мне подойти ближе к плите. Ничего кроме бурлящей воды узреть не суждено. Любимая точно скрывает от меня магию кулинарии. Не исключено, что в ней томится страх пред моей хозяйственной натурой. Боится моя зая, что и на кухне ей место не найдется, ведь иные аспекты бытовых нужд узурпированы мужем. И останется ей лишь ублажать меня в постели, но как она этого не любит, просто на дух не переносит. Когда у нас с ней интим случился впервые, перед самим актом она предупредила, что совершенно равнодушна ко всем телам, кроме своего, и нет у нее интереса ко мне, но если того требует общественная норма, как неотъемлемую часть отношений, то она готова на великую жертву. К слову, одному лишь Богу известно, сколько этих жертв было до нашего знакомства, но как же оскорбительно осознавать: любимая не хочет меня, всего лишь угождает, коли уж необходимо. Как это мерзко, и унизительно, каждый раз желая ее, меня продирает чувство вины. Вот и приходится теперь вымаливать супружеский долг, с видом сожаления за совершенный грех, погубивший все живое.
Вновь зашумел пылесос, и сердцу тревожно в груди, да и я, собственно, достаточно молодой, но ближайшие предложения ничего грандиозного не предвещают, всего-то пробежку с засасывающим аппаратом по квартире.
Для уборки гостиной я значимой причины не нашел, поэтому сам для себя оправдал наличием пыли. Пыль – уникальный феномен. В любом бытовом споре между близкими людьми, пыль становится последним, зачастую неоспоримым аргументом. Когда тебе нечего предъявить мужу, или другому родственнику, проживающему с тобой, скажи: «посмотри сколько у тебя пыли, свинья» – победа гарантирована, даже если спор имел высокоинтеллектуальный окрас. Резкими движениями я полоскал бежевый ковер пылесобиралкой. Пожалуй, матросы так не драят палубу, как я несчастное одеяло для ламината. Всеми чакрами своей грешной я ненавидел этот безвкусный ковер, но жене нравился. Миловидная сука постоянно шутила о возможном браке с этой бежевой мразью. Женушка впадала в экстаз от собственного искромётного чувства юмора. Особенно получала удовольствие, если шутка меня задевала. Но я все же адекватный человек, и не должен ревновать супругу к ковру. Но я его ненавижу!
– Жрать иди! – раздался голос с кухни.
– Бегу, любимая, – ответил.
Отложив пылесос, направился на кухню. На лакированном столе стыла тарелка супа. Супруга не дожидаясь меня приступила к трапезе, посему когда начал поглощать блюдо, предварительно изучив содержимое, женушка уже мыла за собой тарелку.
Суп был соленым, других вкусов я не уловил. А вот жена, пока я ел, вновь приступила к готовке, на сей раз ужина. На дне тарелки плавал фантастический мир неизвестных доселе мне тварей. Каждый квадратик, каждый кружочек противостояли огромному металлическому пришельцу. Я медленно погружал ложку в бульон, захватывая все больше и больше мирных водоплавающих. Понемногу я разрушал некогда великую суповую цивилизацию. Совсем скоро от былого величия подводных