В клубе. Павел Олегович Ежов

игает лицо. Зимняя резина шуршит по асфальту, шипы вгрызаются в мёрзлый асфальт, разрывая тонкую корку льда.

      Лёха ждёт меня у подъезда в длинном пуховике, шапке колпаком с бомбошкой и маленьким черным рюкзаком. Я резко выворачиваю руль и, описывая дугу, останавливаю транспортное средство возле него. Он, улыбаясь, лезет в тёплый салон. Наше путешествие начинается. Ехать около двух с половиной часов.

      За разговорами и приятными предположениями проходит половина пути. Мы мчимся по левой полосе, обгоняя авто, лениво ползущие по правой. На заправке вливаем горючее в металлическое брюхо и покупаем топливо для себя: каппучино , два френч-дога с говяжьей сосиской, большой пакет разноцветного мармелада и смесь из сухофруктов с орехами. В будни мы такую гадость не трогаем, а в выходные можно.

      Въезжаем в город, и плотность движения возрастает. Медленно едем в непрерывном потоке до центра, где нас уже ожидает квартира на ближайшую ночь. Маленькая, но двухкомнатная. Каждому по комнате с кроватью, ведь сегодня мы будем не одни. Квартирка на первом этаже прокурена насквозь, хотя в правилах и написано, что курение запрещено. Похоже, прошлые постояльцы принимали душ, ели и спали, не выпуская сигарет изо рта. Диван прожжён в нескольких местах, а в унитазе – окурки. Запах, глубоко въевшийся в предметы мебели и стены, уже не выветривается. Переживём, нам ведь только переночевать.

      Девушка-агент забирает у нас деньги, оставляет пакет постельного белья и две связки ключей.

      Сумки с вещами отправляются по углам, а мы – в ближайший магазин за продуктами. В корзинку летят не то пельмени, не то чебуреки, соусы, творожки и йогурты. Максимально дёшево, вредно и сытно. Надо перекусить, помыться, привести в порядок одежду и себя, чтобы вечером блистать во всей красе. На улице уже стемнело, и тусовочное настроение выходного дня витает в воздухе.

      Мы, как спортсмены перед соревнованиями, важна каждая мелочь. Перекусываем, моемся по очереди, выглаживаем вещи и одеваемся. Можно ехать. На часах – десять вечера. Дискотека начнёт заполняться к полуночи.

      От нас до клуба – недалеко, тем более на машине. Водитель и пассажир непьющие. Вечером движение не такое интенсивное, как днём, поэтому добираемся за пятнадцать минут. В высоком офисном здании ночной клуб расположился на шестом этаже. На первом – тоже клуб, но здесь контингент помоложе и попьянее. Мы поднимаемся в прозрачной кабине лифта наверх. Строгий охранник с каменным лицом в проходе на этаж досматривает всех прибывающих, заглядывая в барсетки и женские сумочки. Бабуля-гардеробщица, в шали и недовязанным носочком на столе, перенесенная сюда из школьной раздевалки девяностых, вежливо обменивает куртки на номерки.

      Мы проходим через боулинг и бильярдные столы, через двух охранников и молодую кассиршу в лёгкий полумрак большого помещения, получив на входе печати на руки, доказательство передачи нужной суммы денег в кассу. Всё замерло в ожидании ночной феерии. Круг танцпола с одной стороны занимают высокие барные стулья вместе со стойкой. За ней, на следующем ярусе, столики с диванами, но там депозит полторы тысячи. А здесь – бесплатно, напротив – сцена. Людей пока мало, вместе с нами и десяти не наберется. За барменом поблёскивая висят ножками вверх прозрачные бокалы. Через каких-то пару часов на танцполе будет не протолкнуться. Свободных мест почти не останется, а к бару будет стоять бесконечная пьяная очередь. Ну и к нам тоже, из лиц женского пола, конечно же.