Видимо, к тем же выводам пришла когда-то и шведская ведьма из XVII века, но не стала делиться откровениями не только из соображений тщеславных, но и ради собственной безопасности.
Она обманула время, так как научилась путешествовать слишком далеко. Сложно сказать, сколько лет ей стукнуло, но это не мешало играть с возрастом в догонялки. Перемещаясь в будущее, она стирала собственную историю, и пространство не могло ее идентифицировать. Это просто материя, без возраста, без привязки к определенной эпохе. Просто песчинка, которая плывет вместе с другими песчинками, постигающими каждая свой путь. Но и выбраться из этой петли было уже невозможно. Ведьма застряла в путешествиях. Она не могла оставаться где-то слишком надолго, так как начинала стремительно стареть, и появлялся риск исчезнуть. В любой момент. Он и так-то был слишком ощутим, настигая периодически судорожным страхом, но ведьма старалась отключать эти мысли, и продолжала путешествие. В конце концов, это ее личное исследование и гигантский объем информации, который бесконечным потоком входил в нее с каждым новым переходом по мирам и временам.
И вот ведьма появилась в Швеции. Спустя несколько веков путешествия по мирам. Ее видели призраком, но она была вполне реальна.
Швед, рядом с которым она как будто поселилась, так как с его домом ее замечали чаще всего, рассказал мне пару странных случаев. Сначала в его доме сломались все часы. Даже старинные фамильные ходики, которые принадлежали его предкам по отцовской линии. Что уж говорить про электронные приборы или наручные часы. Они просто все встали и больше не хотели идти. Даже несмотря на ремонт. Все мастера заявили, что они не подлежат исправлению, и надо с ними расстаться. Швед не стал спешить и решил подождать – ведь должна быть веская причина для подобной неполадки несвязанных между собой предметами, с разным механизмом и временем эксплуатации.
Ведьма не любила часы. Это было единственное суеверие, которое она не поборола. Когда часы стояли, она считала, что полностью защищена от влияния времени. И эта теория для нее работала.
Неделю, которую ведьма провела недалеко от дома шведа, была насыщена на события. Пару раз ему казалось, что он слышит рев и блеяние животных. Топот копыт, злой рык, как при просмотре канала Дискавери. Как-то раз он услышал плач младенца и даже выглянул в окно, но никого не увидел. Женский крик, звуки глухих ударов, шептание, превращающееся в беспорядочную какофонию звуков, которая переходила в писк или громкий гул, который давил на голову. Ночью шведу снились кошмары. Психоделичные образы, абстракции, миры без знакомых форм. Чертовщина повторялась каждый вечер.
В субботу криков стало меньше, лишь изредка доносились с разных сторон, издалека, раза три или четыре. А в воскресенье швед увидел в окно, как призрак-ведьма помахала ему рукой, прижимая к груди потрепанную толстую тетрадь, и ушла в пространство.
Ведьма больше не приходила. Все часы снова пошли.
А в районе, где промышляла колдунья, потом нашли несколько очищенных обтертых костей, сложенных в аккуратную кучку.
Отражение
Необъяснимый из ниоткуда взявшийся страх снедал Тамару день ото дня. Она не понимала, чего так боится, но чувствовала, что источником каким-то образом стала племянница, которая переехала к ней совсем недавно.
Девятилетняя девочка Оля замкнулась в себе, после того как потеряла родителей в автокатастрофе, в которой выжила. Тетя сразу забрала ее к себе. Сначала все было хорошо, но постепенно женщина стала замечать за собой непонятный страх, ничем не подкрепленный. Она стала бояться своего отражения, темных углов и закоулков, закрытых и открытых дверей, за которыми могли оказаться пугающие призраки, хотя их там не было. Она не знала, откуда взялся глупый страх, но связала это с появлением племянницы – ведь раньше такого не было.
Сама Оля не проявляла неуважения, вела себя тихо, послушно, хоть и выглядела потерянной.
Потом незаметно подкрался переходный возраст, и Тамаре стало труднее ладить с племянницей. К тому же девочка решила самовыражаться необычным способом: она стала вредительствовать. Портила квартиру, рисуя на стенах своей комнаты чернильные символы от пола до потолка, специально била посуду, если была не в духе, огрызалась, а однажды так посмотрела на тетю, что той стало не по себе. Потом Олю начали из раза в раз обвинять в том, что она кого-то подговорила, подставила, ударила… Иногда Оля одевалась во все черное, а иногда вела себя привычно – тихо и дружелюбно. Тамара заподозрила, что у девочки могут быть психологические проблемы после смерти родителей, которые вдруг начали проявляться.
Когда она впервые привела ко мне Олю, я сразу понял,