Моя последняя дорога вела меня за несколько морей, далеко на север. Я знал, что обратного пути мне не будет, и я не желал себе возвращения. Уже тогда я прожил сверх меры. Уже тогда я много раз уходил от своей судьбы. И после всего, что сталось со мною, у меня было только одно желание – добраться, доплыть до Изначальной Земли. Я знал, что не увижу здесь золотых садов и огненных рек. Я не пройдусь по вековечным лесам, которые пронзают своими кронами голубые небеса. И я не смогу услышать голос Первого Народа, от которого повело свой род человечество…
Когда я начинал свой путь, я знал, что всё это осталось в далёком прошлом. Я знал, что Изначальная Земля умерла тысячелетия назад. Люди давно забыли о ней. А боги не желали даже верить в то, что она когда-то существовала.
Но я отыскал её. Отыскал, пройдя три моря и Чёрные Воды, преодолев Дьяволовы Хребты и обрушенные берега. Я сбился со счёта, сколько людей покинули меня в пути, а сколько из них погибли. Но даже в одиночку я добрался до Изначальной Земли. Она предстала предо мною холодной и безжизненной пустыней снега и льда. Только холод и тьма стали моими спутниками с тех пор – ведь даже солнце не заходит в этот край.
Под толщей снега, спрессованного тысячами лет, лежали руины городов, обломки древних битв, кости Первого Народа. Когда-то давно здесь кипела жизнь, во многом похожая на жизнь сегодняшнюю. Но во многом настолько отличная, что разумом нынешнего человека её невозможно даже представить. Под моими ногами глубоко внизу был зарыт единственный Золотой Век этого мира – век благоденствия и равенства. Век, когда ещё не пришли в этот мир болезни и горести, ненависть и страх. В тот век ещё даже смерти не было в Эренхаре. Разве можно в это поверить теперь? Разве можно в это поверить мне?
Долгие дни я скитался по снежным пустошам. А быть может, то были недели. Хотя мне казалось, что прошли годы. Я вновь не смогу посчитать время, ведь нет над этой землёй смены дня и ночи. Но сколько бы его ни минуло, я дошёл до того, что искал, – я дошёл до семистенной Форхи – города, что стоял на этой земле с самых дней Сотворения. Некогда прекрасная и величественная, ныне она едва угадывалась в бесформенных руинах, покрытых снегом. Когда-то ею правили те, пред кем даже нынешние боги – лишь дети. А теперь королём этих залов и коридоров оставался лишь ветер. Он носился по залам и коридорам, завывая, словно одинокий зверь. И вой этот был скорбным, будто плач по временам давно минувшим, о которых помнит только он.
Я отдавал себе отчёт в том, что отныне именно я – единственное живое существо на всём континенте. Запасов еды, которые я смог протащить с собою на санях по заснеженной пустыне, хватит ещё на несколько недель. Что будет после того, как они закончатся, меня не волнует. Единственное, что важно сейчас для меня, – успеть завершить эту работу. Вот и всё.
***
…Самая маленькая комната в огромном дворце стала моим кабинетом. Она не была разрушена, кладка здесь не обваливалась – это значило, что я могу укрыться здесь от вездесущего ветра. А малые размеры позволяют хоть сколь-нибудь её обогреть. Благо в свечах здесь недостатка нет.
Я сижу за ветхим столом в двух меховых куртках и плаще. Шапка и шарф почти полностью укрывают моё лицо, оставляя лишь небольшую щёлку для глаз. Вокруг меня расставлены несколько десятков зажжённых свечей, создавая в комнате ореол неверного света. Он режет глаза, успевшие привыкнуть почти к полной темноте за недели скитаний.
На правой ладони надета лишь тонкая перчатка – иначе я не смог бы держать перо. Поэтому часто приходится прерываться и согревать озябшие пальцы. В эти моменты я начинаю пролистывать книги, которые принёс сюда. Большинство из них я отыскал уже здесь – в библиотеке Форхи. Но некоторые из них прошли со мною весь долгий мой путь. Я отыскивал их – осколки былой эпохи – в разных частях мира. Смею утверждать, что я единственный из ныне живущих людей, который умеет читать эти древние письмена. Но и я не в силах разобрать многие значительные части, пожелтевшие, истлевшие под гнётом всевластного времени. Многие книги разорваны или обожжены огнём. Поэтому моя работа усложняется стократно. И многие пробелы в записях я не в силах восполнить.
Одни части летописи я смог собрать лишь легендами и мифами на обрывках книжных страниц. Но иные я буду писать от имени участников древних событий, потому что об их деяниях остались многие свидетельства. И поэтому я не смогу претендовать на объективность повествования. Ведь, так или иначе, моя летопись будет писаться от имени людей. Они жили в разных землях и разных эпохах. Они совершали благие или бесчестные поступки. Но все они люди. Они – лишь малая часть мира, границ которого не знает никто.
Мне необходимо будет приложить все усилия, дабы сохранить и соединить в единую линию повествования все те противоречия, из которых сотканы