Машка
Машка. Она была самой младшей здесь. Может, поэтому в ней ещё сохранился этот живой взгляд? Другие были какие-то… Видимо, уже привыкли к здешним порядкам. В одно время вставать, в одно время завтракать, в одно и то же время занятия, отбой… И так каждый день, круг за кругом. Не было в них того стремления, азарта, жажды жизни. Только серость, размеренная пыльная серость. Наверное, рано или поздно, это случается с каждым воспитанником интерната.
Но Машка. Нет. Она была совсем не такой! Кроткая, светлая, тихая с живым, васильковым взглядом. Пушистые волосёшки, пшеничного цвета, аккуратно собранные в косички. Тихое журчание детской, наивной речи или звонкий, переливистый, колокольчиковый смех. Такую невозможно было не любить.
Тем более было странно видеть её здесь, на полу, в тёмном углу заваленного мусором, холодного, сырого чулана. Ворох грязных тряпок, кипа прошлогодних газет, кукла с оторванной ногой и выбитым глазом. Из-под старого одеяла торчала грива лошадки-качалки. Здесь же, на полу валялись в куче переломанные танки, самолётики, ракеты вперемешку с разобранными солдатиками.
Машка тихо плакала в углу, прижимая к груди плюшевого мишку с оторванной лапой. Перепачканное платьице едва прикрывало разбитые коленки. Голубой бант с одной косички распустился и теперь грязным комочком валялся здесь же, в углу. Вторым бантиком Машка тщетно пыталась привязать мишкину лапу. На худеньких плечиках тяжким грузом лежало детское горе. По щекам катились горькие слёзы, из разбитой губы сочилась кровь…
– Не отдам! Всё равно не отдам! – шептала Машка, прижимая медведя к груди.
И да, Машка была третьей. Третьей от Солнца…
Гришка
– Мама, мамочка, смотри! Ну, смотри же, какой огромный! – Гришка разжал кулачок, и на Катину ладонь выпал чёрный пузатый жук.
– Ого, какой! Ты где его такого взял?
Жук, кажется, был не очень доволен, что его потревожили. Вальяжной походкой он добрался до края ладони и плюхнулся в траву.
– Ну вот, ушёл, – слегка насупился мальчуган.
Катя виновато глянула на сына. Гриша стоял на коленках и рылся в траве, пытаясь отыскать беглеца. Ветер трепал его расстёгнутую куртку. Взъерошенная рыжая чёлка и россыпь золотых веснушек напомнили Кате Сергея.
– Боже мой, как же ты на папку-то похож, – едва слышно сказала она и, уже громко, – Ничего, Гришка, мы сейчас нового найдём!
Она только успела наклониться над травой, как Гришка громко вскрикнул и залился отчаянным плачем. Он протягивал Кате свою трясущуюся ладошку, из которой торчал ржавый гвоздь. Кровь красными бусинами падала на землю.
Катю затошнило, в глазах помутнело…
Она очнулась в больничной палате, смутно вспоминая произошедшее, тот крик, испуг, Гришкины глаза, полные боли и отчаяния.
Рядом сидела Катина мама. Кате 16. Никакого Гришки не было. И не будет…
Валерий Степанович
Лена Сергеевна провожала мужа в командировку. Где-то в гостиной фоном болтал телевизор. Новости, вроде. Вечерний выпуск.
– Лена, ты мне бритву положила?
– Ага, там сбоку увидишь.
– А носки, Лена, носки положила?
– И носки. Под бритвой сразу.
Валерий Степанович торопился, время поджимало, а чемодан ещё не собран. Это была его вторая командировка за последние пять месяцев.
– Лена. Лена! Галстук, Лена! – не унимался Валерий Степанович.
Лена Сергеевна вошла в гостиную. На комоде лежал галстук. С экрана телевизора смотрели на Лену весёлые глазки пятилетней малышки. Лена добавила звук. Это была ориентировка: «Девочка пропала два дня назад. Была одета в белый сарафан, розовую кофту, на правой руке браслет из перламутровых бусин, красные сандалии, на голове розовый бант. Все кто…»
– Лена! – вдруг раздался голос мужа, – Лена! Галстук где?! Я опаздываю, Лена!
– Да бегу уже! – Лена бросила пульт на диван, схватила галстук и направилась к мужу.
Валерий Степанович, оказывается, уже оделся, не хватало только галстука. Безупречно отутюженные брюки, начищенные ботинки, бордовая рубашка. Лена купила её на юбилей Валере. Они вместе уже 15 лет. Прекрасный муж, добрый отец. Лена вдруг поняла, как сильно она будет скучать по нему эти три дня.
– Ну, ну. Чего ты расстроилась? Я же всего лишь до понедельника! Ну, не грусти, не грусти, родная, – Валерий нежно обнял жену.
– Лена, паспорт! Я паспорт забыл! – Валера вдруг отпрянул и начал искать что-то в чемодане.
– Подожди, он, наверное, не там. Сейчас принесу. Он, наверное, в пиджаке остался.
Конец ознакомительного