– А что здесь можно вынюхивать? – не понял я. – Секреты народного промысла? Технологию изготовления новой консервной банки?
– Вот именно, – согласился шеф. – Но вахтер из мехколонны еще в пятницу рассказывал наряду ППС, что какой-то хмырь полдня бродил вдоль забора и следил за проходной. Прилично одет, рожа интеллигентная. Сегодня его вниманию предложили фото мертвеца. Представь себе, узнал...
– А что у нас на мехколонне?
– Ни-че-го, – по слогам вымолвил Неваляев. – Два месяца не выдавали зарплату – пить уже мужикам не на что! Опять политуры натрескались – трое в больнице, сутки с того света извлекали...
Я внимательно смотрел на своего шефа и испытывал сложные чувства. Кожа у Неваляева толстая, мысли прочесть невозможно. Мужик неглупый, себе на уме – понимает, чего хочет. Стоит ли ломать голову раньше времени?
– Разберемся, Игнатий Филиппович, – я шутливо отдал честь и тактично осведомился. – Разрешите проваливать с богом?
– Проваливай, – махнул рукой Неваляев.
На лестнице меня перехватил его зам Кудыкин – гладкокожее лоснящееся животное в звании майора – и принялся распекать: за неуставной внешний вид, за игнорирование старших по званию, разболтанность, излишний демократизм в отношении к подчиненным, которые пьют уже практически на работе и ни хрена другого не делают...
– А вот здесь, пожалуйста, поясните, товарищ майор, – перебил я. – Где, когда и какого именно «ни хрена» мы не делаем.
– Он еще спрашивает! – чуть не задохнулся Кудыкин. – Полдня прошло, а воз и ныне там! Я требую через полчаса итоги предварительного расследования по убийству Гарбуса, и учтите, капитан, если вы мне не доложите чего-нибудь вразумительного...
– Какого еще убийства? – рассмеялся я. – Во-первых, вам не мешало бы подучиться грамоте, товарищ майор. Где вы видели заключение медэксперта, что гражданин Гарбус скончался не своей смертью? Будет заключение – будут и крики. А во-вторых... – я отодвинулся и стал рассматривать глуповатого зама, словно художник забракованный холст.
– Почему вы на меня так смотрите? – побагровел Кудыкин.
– Ассоциации выстраиваю, – объяснил я. – Вот, скажем, Неваляев Игнатий Филиппович представляется мне эдаким мощным «КамАЗом», у которого сзади болтается пустое ведро. А вы, уж не обессудьте, товарищ майор, – общипанным котом, собравшимся перекусить электропровод.
И пока он негодующе хватался за воздух, я побежал дальше по лестнице. Не боялся я этого пустобреха из породы замполитов. Нет в мире такого наказания (помимо уголовного), которому можно подвергнуть капитана Богатова. Были у него уже все наказания...
Но мелкие неприятности эти бесы обеспечивали. По кабинету опергруппы расхаживал хмурый и раздраженный прокурор района Каморин. У подоконника мялся Венька Лиходеев и прятал за спину стакан с окурками. Крюгер сидел за рабочим столом и с миной мученика рассматривал крючок для люстры.
–