Тайна по имени Лагерфельд. Лорен Аллен-Карон

младший сын? «Он был настолько убежден в собственной исключительности и гениальности, что остальное его не интересовало»², – позже признается Карл. От этих признаний веет некоторой горечью. В них также можно разглядеть одну из причин, по которой Карл пожелал пойти в мире моды путем, отличавшимся от общепринятого. «Мысль о Доме, носящем их имя, вряд ли привлекла бы их. Я все еще вспоминаю саркастические замечания насчет гамбургских коммерсантов, занимавших солидное положение»³. Иными словами, быть владельцем Модного дома – это в конечном счете довольно вульгарно. Не тут ли кроется причина, по которой он тактично давал понять, что ставит себя выше той среды, в которой отныне вращается? Как бы то ни было, отец Карла не узнает, куда приведет судьба его сына.

      В последнюю ночь романа Обжигающее лето рассказчика внезапно вырывают из мира невинности. В лесу у замка он видит у своих ног мертвого отца и понимает, что тот, будучи токсикоманом, скончался от передозировки морфина. Его тело будет ждать погребения в одном из залов обширного владения. «Входя в комнату, где он лежал в гробу, я прежде всего подумал: “В конце концов, это не так уж ужасно”»⁴, – пишет Кайзерлинг. В отличие от юного графа, Карл не увидит своего отца мертвым. Он не сможет долго созерцать его, прежде чем наконец со слезами на глазах отвернуться и вернуться к жизни. «Мать сообщила мне три недели спустя. Я так и не присутствовал на погребении, в противном случае оно прошло бы с большой помпой, я обожаю протокол»⁵.

      Случайно позвонив по телефону родителям, он узнает о смерти барона Отто Христиана Людвига Лагерфельда, усопшего в Германии в разгар лета, 4 июля 1967 года, в возрасте восьмидесяти пяти лет, в тот момент, когда он читал свою газету. Поведение Элизабет Лагерфельд в этих обстоятельствах поразительно, но она читает нравоучения: нужно двигаться вперед, какой смысл оплакивать прошлое. Как и в детстве, Карл ничем не отвечает на поведение своей матери. Он равнодушно мирится с ней.