И мы с Рики с детства, к большому неудовольствию родителей, подрабатываем гаданиями. Про таких, как мы, говорят: «Родились с дарами Эи в руках». Дары Эи – это гадательные принадлежности. Это способности, пренебречь которыми невозможно, не вызвав гнева богини, наградившей своего избранника. Но нас с Рики одарила ещё и прекрасная Ви, старшая сестра Эи, Мать Магии. Оттого мама и папа, хоть и были против, но запретить не могли, когда сначала я, а потом Рики объявили о том, что желаем всерьёз заняться гаданиями и волшебством. Никто не хочет призвать гнев Матери Предсказаний и Матери Магии на голову своего ребёнка. Но знаете, в наш век технического прогресса всё меньше избранников Эи. Возможно, только отсутствием конкурентов объясняется странная популярность в Някке меня, как предсказателя. Мои малочисленные сокурсники, все пять человек, разъехались по своим городам и странам.
Так что вы видите, мы далеко не бедная семья, нас знают и уважают в городе. Когда я говорил, что надо бы слезть с шеи родителей, я имел в виду не финансовую сторону, а скорее моральную. Если бы мы захотели, могли бы выстроить дом не хуже Натиного и жить на широкую ногу. Открыть ещё магазины, появляться при дворе и так далее. Но!
Но мы – анчу, и не надо привлекать к себе лишнего внимания, если мы хотим выжить, если я хочу увидеть своих внуков. Если кто-то живёт лучше кого-то, у того могут возникнуть зависть и злоба, и, как результат – желание взять факел и подпалить дом соседа. Тем более, если этот сосед – анчу. И так вон Корки выходят из себя при виде меня. Из всей вереницы предков-ювелиров, наверное, только я, их потомок, завёл мастерскую в своём доме: мне просто некуда было деваться: я ведь гадаю людям – где у меня время на дорогу то туда, то обратно? Я продаю обереги и амулеты, поэтому мне приходится держать свои изделия при себе. Да, я боюсь, потому что это неправильно, и папа совершенно справедливо ругает меня за такое поведение. От грабителей можно легко защититься, от обычных таких вороватых граждан. Даже если они запасутся разными контрабандными штучками. Что мне какие-то штучки в их неумелых руках? К тому же я не устаю повторять знакомым и клиентам, что украденный амулет имеет обратную силу, а всё, что я делаю – это именно амулеты. Вряд ли имеются желающие проверить такую истину на себе. В моей мастерской Рики трудится над своим первым заказом. Как не радоваться, что это происходит на моих глазах? Как бы я присматривал за ним и его работой в помещении у рынка? Я боюсь другого. Если кто-то всерьёз задумает расправиться со мной, он, конечно, не полезет ни в мастерскую, ни в голубятню. Он применит хитрость, отлично подготовится, и как знать, может, найдёт где-нибудь волшебника, гораздо более сильного, чем я. Об этом мне твердил ещё дед, мамин папа.
Иногда я задумываюсь, правы ли были мои предки, внушившие нам эту анчутскую мудрость осторожности и страха.
Порой