Сергей сделал отказные в связи с «малозначительностью ущерба», но ведь министерство требовало раскрываемости. А потому и он получил свои «пилюли».
– Все, идите работайте!
Дойти до кабинета не позволил звонок мобильного. Виктор. Легок на помине. Наверняка хочет по горячим следам статью набросать.
– Да. – оглянулся назад, проверяя нет ли кого рядом.
– Нужно встретиться. – Виктора еле слышал.
– Говори громче…– одной ладонью пришлось закрыть ухо.
– Не могу. Жду дома. Сам никуда не пойду.
– Мой дом – моя крепость?!
– Мне не до шуток… – и друг отключился.
Немедленно прибыть не мог по понятным причинам. Начальство не поняло бы. Или же могло понять! Неправильно!
Уже смеркалось, когда открыл скрипучую дверь подъезда. В нос привычно ударила стойкая смесь специфических запахов. Но он давно не обращал внимания на подобные мелочи. Плохо что освещения не было, можно было и на «мину» наступить, оставленную бомжами.
Нога зависла над первой ступенью… Сергей ощутил неприятный холодок и даже зябко передернул плечами. Возникло острое, непреодолимое желание оказаться как можно дальше от этого подъезда. Желание, вроде бы, понятное, но необъяснимое. "Почуял" почти неразличимый запах, связанный со смертью, уж чего–чего, а этого он навидался. Нарастало щемящее чувство в груди, не стоило от него отмахиваться.
А в следующий миг убедился – стоит прислушиваться к своей интуиции, как это бывало не раз. Темная тяжелая капля скользнула по щеке, потом другая. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться… И на этот раз внутренний голос оказался прав.
Знакомый кроссовок торчал сквозь железное ограждение перилл. Еще отметил про себя – совершенно новый.
«Белые «Адидасы». В таких дома не ходить, явно не тапочки. И почему шнурок развязан? – глаза привычно обшаривали пространство, отмечая все, на чем задерживался взгляд. – Темная лужица. Ручеек, сбегающий по неровным выщербленным ступеням. Неестественно подвернутая нога, скрюченные пальцы отставленной в сторону руки».
Проследил направление и на стене возле самого пола заметил – таки еле заметный знак. Для него. Это понял сразу. Маленькая буква В. Только как понимать? Кириллица и ли латинская?!
«Пора сваливать. – мозг продолжал работать. – Ясно как день, это на меня повесят. Ждать группу захвата нет смысла! безусловно, где – то поблизости. Я и сам не знал, когда надумаю навестить друга. А кровь еще не свернулась…»
Он бежал уже через три ступеньки сразу, наверх, на чердак, зная, что запор – «липа» им же и созданная. Одна петля не крепилась, только шляпки гвоздей и создавали видимость целостности конструкции.
«Все! Баста. Оторвался… – перевел дыхание в соседнем квартале. – Эх, братан, на войне уцелели, а тут… – в сердцах ударил по чугунным перилам вдоль реки. Раньше казалось, что пока человек жив – вроде как, можно многое успеть сказать, исправить, и вообще – если жив, то вроде как, это главное.
Я давно свыкся с мыслью, что рано или поздно костлявая появится на горизонте. Она давно вплелась во все, что я делаю, во все, чем живу, я перестал избегать мыслей о ней, перестал врать себе о пустых надеждах, о человеческой памяти, в которой можно остаться и именно благодаря смерти понял, что именно можно считать делом своей жизни и почему».
Почему – то вспомнились события многолетней давности. Попали тогда под раздачу. Вспомнил как Виктор сидел на «броне» и радовался как ребенок новой видеокамере, снимая все, что считал мало – мальски интересным и достойным внимания. Вокруг глаза чернел грязный круг от резинового ободка видоискателя камеры, отчего выглядел уморительно. Как пьяный сапожник после продолжения банкета в пивнушке с обязательным мордобоем, за который хоть и не уплачено, но входит в меню как довесок.
А потом начался ад.
В первые минуты боя полегли практически все. Хорошо «вертушки» подошли. Правда не вовремя. Причем не разбирались особо где свой, а где чужой. Очнулся уже после отработки, засыпанный горной породой по самые…
Виктора нашел сразу. Он как всегда, рядом был, прикрывал как мог и чем мог. И даже камера продолжала работать в трех метрах от него. И как не пострадала в такой мясорубке!
Смутно помнил как пробирались по ночам. Да еще тащили с собой тяжеленный контейнер. Решили спрятать по пути в подвернувшемся гроте, а иначе бы и сами не дошли. Он только сковывал движения, о мобильности и речи быть не могло. Что в нем было, конечно, понятия не имели. Но уж очень рьяно стерег свое сокровище капитан Рязанов, который занял место в одном из «бортов» за пару минут до начала марша…
– Остается только одно – воздать по заслугам. Всем и каждому! – решение пришло, само собой.
Да и не было иного выхода. Иначе