Лёгкой дымкою рассвет,
И душа, бунтуя, рвётся
Поскорей покинуть свет.
Скрип телеги громогласный
Гулко тает в тишине,
И народ единогласно
Шепчет «ведьма» обо мне.
Бьются огненные косы
Крылом птичьим на ветру,
Дух прощения не просит,
Не смирившейся умру.
Небосклон лазурью блещет.
Проклят Бог, слова попа!
Перепугана, трепещет
Беспощадная толпа.
Сотни глаз без сожаленья
На меня устремлены,
И сердца, пылая мщеньем,
Дикой злобою полны.
Лишь в глазах твоих несчастных
Слёз жемчужины видны.
Ты считаешь, что напрасно
Были мы обручены.
Ты не веришь больше в Бога:
Похоронена любовь.
Безотчётная тревога
Будоражит твою кровь.
Взять себя ты должен в руки,
Скрыть предательскую дрожь.
Или ты со мной на муки,
Мой возлюбленный, пойдёшь?
Мир в цепях томится скуки.
Скорбь свою преодолей
И о будущей разлуке,
Я прошу, не сожалей.
Если горе и страданья
Муки сердце посетят,
Оживут воспоминанья,
Что в душе печальной спят,
Не босой предстану взгляду,
Смерть приветствуя свою,
А смеющейся наядой
В зачарованном краю,
Где ты мне шагнёшь навстречу,
И сомкнутся рук тиски,
И обнимет сонный вечер
Наши тени у реки,
И в лицо заглянет нежно
Ветерок, касаясь плеч,
Океан небес безбрежный
Тихо в вечность будет течь,
Где с улыбкою счастливой
Руки к небу протяну…
Я люблю тебя, мой милый,
И приветствую луну.
Вспоминай меня такою…
А теперь, молю, уйди:
Обрученье с пустотою
Ожидает впереди.
На любовь твою гадала
В полуночной тишине —
И толпа меня призвала
К искуплению в огне.
Раздумья
Когда-нибудь я умру,
Когда-нибудь ты умрёшь,
И вся наша жизнь в миру
Тотчас превратится в ложь.
Сквозь холод церковных врат,
Молебен, молитву твою
Откроется грешным ад,
А праведным – сад в раю.
Заката кровавый лик
Возник на моём пути,
У кладбища вечер-старик
Домой предложил довести.
На небе взошла луна,
И плиты холодных могил,
Где тлению плоть предана,
Луч бледный её осветил.
Тоской переполнена грудь,
Бессмысленна жизнь и скучна,
И смерти навстречу шагнуть
Взывает мессир Сатана.
Пытка
Жгли железом мою обнажённую грудь,
С корнем ногти мои вырывали,
Говорили: «Свою ворожбу позабудь»,
Заперев меня в тёмном подвале.
Злобно кожу пронзая холодной иглой,
Смехом мне разрывали душу
И шептали: «Скажи, как спала с Сатаной».
Но молчания я не нарушу.
Только крик различили мои палачи,
Плоти крик, что страданием дышит,
И сказали с усмешкой: «Погромче кричи —
Может быть, твой любовник услышит».
С моих губ сорвалось: «Помоги! Помоги!» —
И содрогнулись стены темницы,
И в испуге мои задрожали враги,
И как мел побелели их лица.
Ты проснулся, восстал от тревожного сна
И предстал, роковой и великий,
И вскричали они: «Сатана! Сатана!»,
Но в агонии канули крики.
И убил палачей ненавидящий взгляд.
Ты сорвал с моих членов путы,
Подарил поцелуя чарующий яд
И плащом моё тело окутал,
И в слезах я прижалась к могучей груди,
Нежно имя