Поджига. В.В.П.

по математике; сегодня же, в 11.00 – по телевизору "Бриллиантовая рука". Не идти на контрольную нельзя, пропустить "Бриллиантовую руку" невозможно. Что делать? Вот в чем вопрос! Что там ваш Шекспир с прокисшими трагедиями по сравнению с жизненными драмами, которые застилали всю видимую Вселенную.

      Мама ушла на работу рано утром, пока я еще спал. На столе она оставила записку с кратким руководством моих действий: еда – там, убери – туда, закрой – не забудь, будь умницей, люблю, целую и все в том же духе, но радости мне это не прибавило. Механическими движениями я намазал масло на булку, заварил чай и посластил его так, что, наверное, хватило бы на несколько петушков на палочке. Голова была тяжелая от мыслей, как будто мозги накачали свинцом, да еще какой-то активист из "Пионерской зорьки" надрывно рассказывал по радио про долг каждого пионера.

      «Ну полный аллес капут», – подумал я.

      В общем, поверьте, товарищи взрослые, у подростков свои проблемы – не хуже ваших.

      После того как я закончил завтрак и убрал посуду, я смел скопом со своего стола учебники и тетради в портфель, натянул одежду и ботинки. Кудри расправил лучшей расческой любого парня – своей пятерней. После всех нехитрых манипуляций я вышел на улицу.

      По дороге в школу я обычно встречался с Серегой, моим закадычным другом. Он разбавлял наш путь разными анекдотами и историями, которых знал множество. Но сегодня его не было. Ангина.

      «Вот повезло же ему», – подумал я.

      Осень поддержала мое настроение. Моросил дождь, ветер был холодный и всепроникающий. Со всех сторон вереницами, как бурлаки, прямо по лужам, тянулись к школе други по несчастью. По этим детским ручейкам можно было безошибочно узнать, где находится светоч знаний. Хотя, может, мои собратья были счастливы в тот день, я не знаю. Мы ведь видим каждый свое.

      Придя в класс, наш председатель совета отряда Иванова Ирка сообщила, что географичка заболела и вместо географии будет политинформация.

      – Гу-у-у-у-у, – восторженно-разочарованно загудела наша коричнево-голубая масса. Я лично перевел дыхание – фух, хоть какой-то позитив. Харитонов Димыч, мой сосед по парте, не проронил ни слова и показывал мне всем своим видом, что он просто напичкан какой-то тайной.

      Я кивком изобразил ему – ты чего? И в этот момент Иванова начала свою речь:

      – Чувством глубокой ответственности за судьбу советского народа и всех людей Земли проникнута миролюбивая политика нашего государства. Чем же отвечает Вашингтон? Новыми мощными взрывами, а еще – чудовищной антисоветской кампанией…

      Во время этого словесного кала Димон наклонился ко мне, положил портфель на колени и раскрыл его под партой – смотри.

      Я наклонился и увидел великолепный образец поджиги – самодельного огнестрельного оружия. На отполированном цевье и шейке ложа, в углублении лежала толстая медная трубка – ствол, где-то 1 см в диаметре. Один конец трубки был сплющен и загнут в виде буквы "Г". Загнутым концом трубка была "утоплена" в ложе. Ствол был аккуратно и добротно примотан к цевью крупной изолентой. У загнутого конца трубки сверху был небольшой надрез, к которому головками вплотную были примотаны три спички.