И до любви чужой был жадный,
Он был на многое способен,
И уничтожить мог любого –
Кто бы посмел хоть вставить слово,
И на его ступить дорогу;
Любил кузину он безумно,
И признавался в этом часто,
Но поступал он неразумно –
И было с ним всегда опасно;
Она была цветком прекрасным,
И ароматы источая –
К себе притягивала страстно,
А после нет, не отпускала –
Луизой звали этот перстень,
Алмаз с бесчисленностью граней,
В которой – огненное сердце –
Наружу вырваться мечтало;
Любовь к мустангам диких прерий –
Непокорённым и свободным –
В душе усиливала веру,
Что от мечты не станет больно,
Как полюбить она хотела,
Найти единственного в мире,
И для него б не пожалела –
Души своей – Вселенной шире,
Столь часто многие мечтали –
Завоевать расположенье,
И приходя, не ожидали,
Что будет к ним пренебреженье,
И ни слова, ни взгляды даже,
Ничто из этого отныне –
Не в силах было сделать краше –
В глазах прекрасных пред Луизой;
Не находя любви достойной,
Такой, в которой был весь смысл,
И только будучи свободной –
Могла себя до звёзд возвысить,
До бесконечности пространства,
До красоты светил небесных,
И до глубин галактик частных –
В границах необъятной бездны;
Любви такой она желала,
Без капли лжи и огорченья,
И сердце нежно трепетало –
При мыслях близких к претворенью!
В минуту трудную оставшись,
Средь мест Техаса неизвестных,
На помощь ей, как свет примчавшись,
Пришёл Морис, с добром и честью,
Он был охотник на мустангов,
Ловил всех самых быстроходных,
Скакавших средь пространств бескрайних,
Свободой жизнью наделённых;
Колхаун не был рад знакомству,
В нём ревность в миг возобладала,
Он ждал в ответ теперь упорства,
Что мог Морис ему доставить –
Он бросил взгляд в окно кареты,
Где тихо пряталась Луиза,
Колхаун должен был со свету –
Сжить ненавистного Мориса.
Глава II
Вражда их к схватке привела,
Соединив в одном порыве,
Дуэль назначена была,
И смерть ничем неотвратима,
Колхаун ждал этого дня,
Чтобы закончить жизнь Мориса,
Желал, чтоб прерванной судьба –
Реальной стала, словно мысль;
Им надлежало подчиниться –
Порядку, чтоб свершилось всё,
И невозможно примириться,
Когда есть месть и ничего,
Когда в глазах одна лишь ярость,
Душа и сердце – холодны,
И ничего в них не осталось –
Ни капли света и любви,
Един с собою, перед Богом –
Стоишь в последний, может раз,
И прерывается дорога –
И понимаешь: вот тот час!
Секунда, может быть минута,
Ведь больше жизнь совсем не даст,
Лишь остаётся верить в чудо,
Что крепко связывает нас:
Так как связало мустангера,
И вышел он из той борьбы –
Всё потому, что верил смело,
Что выход есть из вечной тьмы;
Пронзили пули их обоих,
Но оставалась, всё ж, одна –
Что целой жизни стала стоить,
Тому, кому не суждена,
Морис заставил извиниться –
Врага, что дан ему судьбой,
И дал спокойно удалиться,
А тот задумал план другой:
В нём чувство мести поселилось,
И с каждым днём оно росло,
Зло тайно, тихо притаилось –
Во тьме он был, и жизнь его.
Глава III
После дуэли этой страшной:
Колхаун Кассий и Морис –
Не знали, что же