Той же идеи придерживался принц Гаутама, ставший законоучителем всей Юго-Восточной Азии. Идею единобожия подарил исламскому Востоку Магомет, который фактически не был чудотворцем, но его именем на Востоке творились многочисленные чудеса, и люди, исповедующие ислам, могут многое порассказать относительно своих святых.
Исторически сложилось так, что святость и подвижничество вовсе не подразумевают сытой и вольготной жизни. В этом отношении факиры и фокусники были куда более благополучны, чем христианские святые. Пифагор имел немалое политическое влияние в обществе, Симон Маг пользовался особым благорасположением имп. Нерона, Аполлоний Тианский был принят в высших кругах. Однако, не нуждаясь в идее Бога, они не наследовали и Божьей благодати, и конец их был весьма жалок или ничтожен. Попытавшийся посрамить апостола Симон был повержен, Пифагор пал жертвой собственных политических интриг, a конец Аполлония вообще бесследен.
В сравнении с ними чудеса, которые творили ветхозаветные пророки, творились, во-первых, во имя и для блага народа, а во-вторых, они несли в народ истинную веру, то есть деяния их служили развитию духовного мира, который достиг своей высшей точки, когда в мир явился Спаситель.
Читатель не должен полагать, что автор напрочь отрицает духовные ценности язычества – они неоспоримы и запечатлены в древних архитектурных сооружениях, в сохранившихся предметах искусства и в памятниках литературы, которыми мы до сих пор восхищаемся. Однако Гомер и Гесиод в литературе все же явления совершенно иного порядка, чем Экклезиаст и евангелисты. Пирамиды и храмы Египта и Южной Америки ныне – бесценные диковинки истории, народы же, их сотворившие, канули во тьму истории. В то же время очевидно, что духовные ценности единобожия привели исповедующие их народы не только к духовному, но и к экономическому росту и (несмотря на клерикализм церкви!) к поступательному научно-техническому прогрессу.
Принципы духовного служения
Святость человека заслуживается различными деяниями во славу божества, и поприще духовного служения – это вовсе не синекура, а высокая ответственность, которую человек накладывает на себя, осененный свыше. Духовное служение это не всегда некое физическое действие или просто благородный поступок, совершенный на людях, но очень часто это служение малозаметно cнаружи или заметно лишь самому служителю. Муки первохристиан совершались на глазах у тысяч людей, а многие отшельники удалялись от мира и там молились в уединении и тем не менее сподобились божественной благодати.
Подвиги многих святых запечатлены документально и их жития исторически достоверны (например, св Александр Невский, св. Иоанн Кронштадтский, св Серафим Саровский). В то же время существуют фигуры легендарные и совершенные ими подвиги надо понимать аллегорически (как например чудо Георгия о змие или чудо Покрова святой Богородицы), но в любом случае это фигуры высокого духовного порядка, оказавшие значительное влияние на физический мир.
Некоторые радетели от науки (а вернее, от атеизма), пытаясь примирить духовный мир с физическим, совершают попытки как-то объяснить совершенные святыми людьми чудеса, оперируя физическими константами. Например, уверяют, что отроки в печи огненной не сгорели потому что были обуты в асбестовые чулки или что Моисей превратил посох в змею путем предварительного гипноза самой змеи и проч. Но все подобные потуги бессмысленны, поскольку сводят духовное служение к фокусничеству, а человек истинно святой жизни никогда не опускался до спекуляций своими способностями (о которых он зачастую ранее – до совершения чуда – и не подозревал).
Жизнь истинно святого человека преисполнена трудностями и испытаниями, порою такими, которые он возводит сам на своем пути или не избегает их. Духовная чистота, порядочность, любовь к ближнему и глубокая вера в Создателя – вот краеугольные камни истинной святости, хотя даже сочетание всех этих качеств еще не дает гарантий того, что этот человек будет причислен к лику святых. Как, впрочем, и причисление к этому лику – тоже еще не гарантия того, что этот человек – есть истинный святой, пусть даже он и был безупречен при жизни. Любовь окружающих и почитание данного человека еще не повод для того чтобы объявлять его святым. И у католической церкви и у православной есть методы определения того заслуживает ли тот или иной человек причисления