Евангелине и Петре
От автора
Сиэтл, декабрь 2017 года
Дорогой читатель!
Это мой десятый роман. Меня тянуло в Париж всегда, я мечтала о Городе Света давно, еще в колледже. Потом я много путешествовала, работала над очередным романом, и по разным причинам у меня никак не получалось побывать во Франции. Но я всегда знала, что когда-нибудь напишу книгу, герои которой будут жить в Париже. Правда, в моих предыдущих романах герои тоже приезжали в Париж, но до сих пор еще никогда действие не происходило только в этом городе, и сейчас я немного волнуюсь.
Работая над романом, я жила странной жизнью: старалась быть хорошей мамой для трех моих маленьких сыновей в Сиэтле и одновременно заглядывала вместе с моими героями в самые прелестные парижские кафе, наслаждалась видами знаменитого города. Я поднималась на Монмартр, любовалась на улице Клер красочными лотками с фруктами и цветами, пила эспрессо в маленьких бистро в неведомых переулках.
Но в моем романе речь идет не о шоколадных круассанах и Эйфелевой башне в весенний день. Его герои проходят через суровые испытания не только в оккупированном немецкими фашистами Париже, но и в наши дни. Они учатся – успешно и не очень – бороться со злой судьбой, прощать и любить.
Эта книга – мое признание в любви Парижу. Возможно, что не последнее. А пока я надеюсь, что вам понравится эта история и вы полюбите ее героев и весь Париж, до последнего его цветка.
С любовью,
Сара
Глава 1
КАРОЛИНА
4 сентября 2009 года
Париж, Франция
Как он мог? С пылающими щеками я вскочила на велосипед и, крутя педали, помчалась вниз по улице Клер мимо лотков с блестящими лиловыми баклажанами, с букетиками цветов, розовыми пионами и золотистыми подсолнухами в крошечных ведерках, мимо кафе «Дю Монд», где я иногда покупала кофе, если слишком уставала и мне было в облом идти пешком до «Бистро Жанти», мимо старушки, выгуливавшей крошечного белого пуделя. Несмотря на яркое солнце над головой, она, как закоренелый пессимист, сжимала в костлявом кулачке зачехленный зонтик, словно небеса могли в любой момент разверзнуться и обрушить на город свою накопившуюся ярость.
Ярость – да, я испытывала именно ее. Во мне бурлила ярость. Меньше всего я ожидала или хотела увидеть его сегодня утром. После всего, что произошло, неужели ему не хватило порядочности уважать мои желания? Ведь я сказала ему, что не хочу его видеть ни сейчас, ни… вообще когда-либо. Но он все-таки материализовался передо мной, да не где-нибудь, а в кафе «Дю Монд», улыбаясь как ни в чем не бывало, как будто…
Я сморгнула слезы, стараясь не терять остатки самообладания. Прошлым вечером я не сумела сдержаться, швырнула на скатерть салфетку, заорала на него и выскочила на улицу… А вот истинные парижанки, в отличие от меня, никогда не утрачивают самообладания.
В этом отношении мне предстояло еще много работать над собой, но вообще-то я уже могла сойти за француженку, по крайней мере, если не смотреть слишком пристально. Я ездила на велосипеде в платье. С легким шарфиком на шее. Светлые волосы завязывала на макушке в пучок. Без шлема. У меня ушло три года, чтобы мало-мальски овладеть языком (подчеркиваю – мало-мальски), но вот на адекватное владение французским стилем я пока и не надеялась – на это уйдет вся жизнь.
Но разве теперь это имело какое-то значение? Со временем Париж стал моим убежищем, моим коконом, моим спасением от прошлых горестей и драм. Я сморгнула слезы. А сейчас? Неужели этот идиот в самом деле уверен, что может вот так впорхнуть в кафе и я буду вести себя так, словно ничего не случилось? Что одним взмахом волшебной палочки можно вернуться в те времена, когда у нас все было хорошо?
Вздрогнув, я оглянулась через плечо – убедиться, что он не преследовал меня. Кажется, нет, и я помчалась еще быстрее и свернула за угол, где мужчина в кожаной куртке поймал мой взгляд и улыбнулся так, словно мы встречались и раньше. Нет, не встречались. Сказать, что французы на редкость самонадеянные, – не сказать ничего. По-моему, они искренне убеждены, что весь мир, а в нем каждая женщина должны радоваться, что такие красивые, обаятельные и интеллектуальные мужики удостаивают их своим вниманием.
Я едва успела потрогать кончиками пальцев воду в омуте свиданий, как вскоре разочаровалась во французах. Был обед с парикмахером, и он непрестанно поглядывал на себя в зеркало, висевшее за моей спиной; был ланч с художником, тот предложил пойти к нему домой и поговорить о его новой картине, которая по случайному совпадению висела над его кроватью; еще был профессор, пригласивший меня на свидание на прошлой неделе… но я так и не заставила себя ответить на его звонки.
Я удрученно вздохнула. Я не американка и не парижанка. Вообще, в эти месяцы я не чувствовала себя вообще никем. У меня не было привязанности ни к одной