Когда шла работа над переводом и мы с ведущим редактором Мариной Нефедовой постепенно знакомились с текстом, иногда возникало серьезное искушение вообще не включать в наше издание некоторые фрагменты. Слишком смутительными, иногда странными, иногда чересчур жесткими для читателя они казались.
Мы отправили Клаусу наше аргументированное предложение по сокращению его текста для русского издания.
– Вы режете по живому, – ответил он в письме. – Это мой опыт пути к Богу, и, если что-нибудь из него вырезать, – это будет уже не совсем мой путь, а моя жизнь уже не останется моей.
И как же он был прав! Книга «2 000 000 километров до любви»[1] читается так, словно ты проживаешь с автором всю его жизнь.
«Я был озлоблен и ненавидел весь мир, потому что мир был жесток ко мне. В будущем мне предстояло более двадцати раз стоять на пороге смерти – и всякий раз выходить из этих передряг живым…»
Из этой боли тяжелейшего детства, – из опыта травм, о которых мало кто готов говорить, через саморазрушение, рефлексию, погружение в эзотерику, вхождение в различные религии, – мы вместе с Клаусом совершаем путешествие к его встрече с Живым Богом, к миру с собой и с мирозданием.
«Человек может получить прощение, пройти путь от „разума к сердцу“, его сердце способно измениться. Это может произойти в любой момент, в любом месте, при любых обстоятельствах. Главное, чтобы души коснулась любовь Отца, Сына и Святого Духа. Непередаваемая, неописуемая Божья любовь носилась над водами еще до сотворения мира, она и по сей день парит над миром, охватывая собой все сущее. Если ты готов распахнуть свое сердце, она войдет в него прямо здесь и сейчас», – пишет Кеннет.
Это действительно настоящее путешествие от ненависти к любви.
Чаще всего люди, погружаясь в описание прошлого, осознанно и неосознанно себя в нем изменяют в соответствии с нынешними взглядами и мыслями. У Клауса Кеннета каждый этап его жизни удивительным образом раскрывается изнутри тех мыслей, которыми он был пленен, тех ошибок, что он совершал, идей, которыми он вдохновлялся в своем искреннем и непрерывном поиске истины. И такой предельной открытости, такой уязвимости, пронизывающей всю историю Клауса, найти в автобиографическом жанре ох как непросто. И в этом – главная ценность его истории.
Владимир Лучанинов,
главный редактор издательства «Никея»
Глава 1. Детство и юность
– Признайся, ты украл яблоко!
– Нет!
Шарах! Восемнадцатилетний парень дает мне здоровую затрещину.
– А теперь признаешься? Ведь ты украл, правда?!
– Нет, нет! – продолжаю кричать я, и меня бьют по лицу снова и снова.
– Я же видел, просто сознайся!
– Нет же, нет! – Я отчаянно протестую, хотя мне всего пять лет.
В глазах у меня все плывет, еще немного, и я потеряю сознание. Но чем больше меня бьют, тем больше закипает во мне упрямство. Я ненавижу этого детину.
– Никогда, никогда, – вопил я, – не брал я никаких яблок! Тут, к счастью, вмешались взрослые. Наши родители растащили нас в разные стороны. Они были поражены этой сценой и моим несчастным видом. В них говорила лишь жалость, и о том, виноват ли я в чем-то, никто даже не задумывался. На самом деле я действительно украл яблоко из сада хозяина, сдававшего нам дом. Но моя гордыня и ненависть ко всем вокруг не давали мне признать этот факт. Мне было легче умереть, чем сознаться.
Я был озлоблен и ненавидел весь мир, потому что мир был жесток ко мне. В будущем мне предстояло более двадцати раз стоять на пороге смерти – и всякий раз выходить из этих передряг живым. Я мог погибнуть от огня, шальной пули, бандитского ножа, от наркотиков и укусов змей. Мог стать жертвой войн, был на грани самоубийства. Меня топтали и унижали. Лишь Господь знает, что мне довелось пережить! Со временем я понял: Бог знает все. Он, по милости Своей, помнит каждого из нас, ищет и находит нас. Именно Он в конечном итоге вытаскивал меня из самых ужасных перипетий и спасал от того ада, с которым мне пришлось столкнуться.
Я всегда был мечтателем. Я мечтал о прекрасном. Но мир вновь и вновь ловил меня в свои сети, потому что я каждый раз повторял одну и ту же ошибку – доверялся не тем людям. Тяжкий опыт, полученный в самом начале жизни, заставил меня убедиться, что реальность кошмарна. Что мне было делать, чтобы выжить? Оставалось лишь не