повторяла в рисунках своих,
образ Герды, спасающей брата
и Руслана в дремучей тиши
её дикие лебеди звали,
превращаясь вдруг в принцев мечты,
и олень, обращающий в злато,
и Салтан на Буяне стихий
образ мудрой Совы выжигала,
чтобы маме его подарить,
Винни-Пуха весёлое царство
оживало на дни именин
забрала её бабушка как то,
отвергая родительский стиль,
местный климат сырой простужавший,
увезя её в степи свои
каждым летом свой дом покидала,
уезжая в край предков своих,
по железным дорогам стучавшим
в Волгоградские земли родных
внучку бабушка там привечала
в сельском доме средь летней жары,
красотою ветвистого сада -
яблонь, груш, абрикосов и слив
утром бабушка коз выгоняла
общим стадом в просторах пастись,
степь красоты свои открывала
юной Лене, вдыхавшей полынь
козий пух нежный в нити сплетался
среди вьюжистой зимней поры,
колесо старой прялки вращалось,
превращаясь степенно в клубки
а потом колдовство начиналось,
когда нити сплетались в узлы,
вечерами в платки превращаясь
стуком бабушкиных мерным спиц
красоту с детских лет осознала
в этом промысле сельской глуши,
что в узорах пуховых витала,
приходя из народных глубин
от метелей звенящих спасали,
холодами осенней поры,
от нахлынувшей грусти-печали
и тоскливой зудящей хандры
от всех хворей они исцеляли,
что нещадные годы несли,
облик женский собой украшали
переливами мягкой волны
нежным пухом своим согревали
в передрягах на долгом пути,
после Бури военной давали
избавленье голодной поры
все кормильцами их называли,
раздававших свой пух для зимы,
по раздольным степям выпасали
чёрно-белых любимцев своих
козьим пухом в домах чаровали
руки женщин в мелькании спиц,
там шедевры свои создавали
между Доном и Волгой в степи
полной чашей дома их бывали,
наполняя доходом своим,
всей Стране красоту посылали
и тепло южнорусской души
речь хохлацкую дома слыхала
от гостившей порою родни,
род Ткаченко, пришедший с Украйны
в эти земли, явил свой мотив
видно, были в роду их таланты,
что любили свой мир красоты,
создавали прекрасные ткани
для творивших их чудо портных
украинская бабушка замуж
вышла, с русским связав свою жизнь,
в его доме так жить и осталась,
возрастая их древо семьи
так любила она на экранах
слушать песни родной стороны,
что в костюмах народных Ротару
заспевала на струнах души
забывалась всегда «Водограем»
и «Червоною рутой» любви,
всё грустила, что лик забывали
молодые красот вековых
рядом жили станицы казачьи,
сохраняя обычаи их,
старики там ходили в лампасах
в назидание всем молодым
тут же сёла дымились хохлачьи,
где звенел соловьиный язык,
все в иконах расцвечены хаты,
где расшитые их рушники
Тихий Дон налетал здесь ветрами,
терпкий запах, несущий полынь,
вспоминались ей деда рассказы
о героях великих страниц
в тех местах он сражался степями
с казаками эпичных станиц,
был героем и он безымянным
от нахлынувшей красной волны
в том селе хоронился сараем
старый образ Германской войны,
Августовской