читателю. вместо эпиграфа
если барометр счастья
зашкалит в тональностях вьюг,
и от ядерных зим небесные снасти
крышкой гроба
покажутся вдруг,
не стоит печали множить. —
не вечно горе
ледяные глыбы толкает.
прочти эти сны, мой друг.
ведь, и у тебя тоже,
если поверишь,
вскоре
сможет сбыться сказка такая.
стонут поэмы слёз,
а поэмы счастья – поют!
музыку неба сном сотворю
ради любимого голоса —
голоса ПГЮ.
ПРОЛОГ. КОКОН СКРИПИЧНЫХ И БАСОВЫХ КЛЮЧЕЙ
– живи, соблюдая мёртвый закон:
музыку счастья храни под замком. —
не будоражь смирившихся и заблудших!
не стоит будить покорных.
так всем, поверь, станет гораздо лучше —
совсем скоро.
– будь с нами! —
Сали и Ери
серыми
буднями
каждое утро твердят,
подливая в брандспойты душителей зарева
звонкости звёзд
до боли знакомый
яд,
заваренный
на помоечной луже
простуженной
хрипотой разорённых змеями птичьих гнёзд.
– ты нас послушай! —
шипит Сали.
– так будет лучше! —
втирает Ери,
в ушную раковину
росой маковой: —
мы так устали
охранять эти двери.
у прозы
мёртвых —
рек
тьма!
смелей
пей
дозу
реквиема…
…
и, потирая ручки от свершившегося акта,
заботливые
Сали
и Ери,
ноты ни одной не скомкав,
переходят к последнему такту.
прикручивают расшатавшийся болтик,
и запирают счастье за сейфовой дверью.
далее —
валиком
смазывают замок салом,
и с улыбкою тошнотворной
слизывают замочную скважину языком, а
после
уже просто
в караул выставляют дневальных.
и отшаркиваются на запах грехов свальных
в простыни
мёртвых опочивален.
к тем, что молчат безучастно,
совершенно не помня о счастье.
но!
есть
одно
слабое место!
которое Сали и Ери, увы, не известно.
и это НО
всё выворачивает вверх дном!
ведь Моцартам радуг мёртвый закон незнаком!
и эти безумцы – гармонии звонари – странные,
упорные!
протискиваются сквозь поры
нотного стана,
выгибают ключи скрипичными и басовыми,
срывают с амбаров пудовые засовы
и, пробивая эфир прямой,
прищурами волн раскосых
вылетают свободно, как домой, —
в открытый космос.
надо бы с ними сбежать!
но переизбыток яда
не отпускает Наяду.
и нет для ключа ни ноты, ни точки!
пальцами расшевелю, кружа,
тальную родинку рядом
с изгибами позвоночника.-
шелкопрядную
вытяну ниточку,
и завернусь у восточных
окон:
до поры – сублимировать в коконе.
пусть пока
прогуляются Моцарты счастья за облака —
за кучевую ограду.
окинув вселенную взглядом,
присмотрят местечко уютное,
и, примостившись на правом предплечье
пути млечного,
заиграют на лютне
симфонию светлой нови, —
призывая вспыхнуть сверхновой! —
зачехлённую шелковой змейкой двустрочной
в Сали-Ерином подзамочье.
и я,
в преддверии рая,
задраив
глаза