– Вы Мария, – сказал он.
Послышался неясный шум, и рядом с ним, спотыкаясь, воздвигся Петрус с красным носом и мутным взором.
– Нет-нет, – сказал он, – Мария в Нандзэне[18].
Тщетно пытаясь ухватить полу своего плаща, он чуть не рухнул на девушку. С удивительной живостью в последний момент удержался на ногах и пробормотал, глядя на нее:
– Малыш, пожалей дядюшку Петруса.
Она прижимала к боку плетеную корзинку, из которой достала три пузырька и протянула их эльфам. Они протрезвели с той же скоростью, что и в первый раз, и Петрус, резвей жеребенка, продолжил, обращаясь к Алехандро:
– Мария осталась в Храме Туманов.
– Меня зовут Клара, – сказала молодая женщина, и снова показалось, что она волнуется.
Петрус глянул на нее, потом на Алехандро.
– Я что-то пропустил, – пробурчал он.
Хесус в свою очередь поклонился Кларе.
– Вы сестра Марии? Вы обе эльфийки? – спросил он.
Петрус смотрел на Клару с любовью и гордостью.
– Ровно двадцать лет и один день назад родились две необычайные девочки, – сказал он. – Первая из них перед вами. Ее отец Страж нашего Храма, мать была женщиной замечательной, но по всей логике Клара не должна была родиться, потому что союзы между эльфами и людьми всегда были бесплодны. Вторая из этих детей, Мария, ждет нас в Нандзэне. Она родилась от Главы нашего Совета и его спутницы-эльфийки, но, в отличие от нас, у нее, как и у Клары, совершенно человеческая внешность.
– На мой взгляд, у вас тоже вполне человеческий вид, – удивленно сказал Хесус.
– Но не в наших туманах, – сказал Петрус. – Сами увидите, насколько мы отличаемся от вас. Мы обладаем постоянной внешностью, только когда мы здесь. Мария и Клара единственные, кто, несмотря на эльфийскую кровь, в обоих мирах сохраняют один и тот же облик.
– А на что вы похожи, когда вы там, наверху? У вас отрастают крылья? – спросил Хесус, упорно продолжая размещать и туманы, и крылатых существ на небесах.
– Ничего у нас не отрастает, – сказал в замешательстве Петрус. – Просто мы множественны.
– А у эльфов принято говорить по-испански? – продолжал расспрашивать Хесус со своей склонностью к прагматизму.
– Любой, кто побывал в Храме, может говорить на всех земных языках, – ответил Петрус.
– А какова роль Марии и Клары? – спросил Алехандро.
– Ну, спасти мир, – сказал Петрус.
– Всего-то, –