– В нашем с вами возрасте, – заметил мистер Зловрединг, всё ещё не отрывая глаз от освещённого окна внизу, – разумнее сажать цветы, чем плодовые деревья.
– Вы так думаете? – сказала миссис Мей и пониже опустила капюшон длинного широкого пальто, спасаясь от порывов ветра. – Но, видите ли, я завещаю этот дом ей.
– Кому – ей?
– Кейт, моей племяннице.
– Понятно, – сказал мистер Зловрединг и снова бросил взгляд на освещённое окно, возле которого, как он знал, сидела Кейт.
Странный ребёнок: смотрит сквозь тебя широко раскрытыми глазами, будто не видит, и часами разговаривает со старым мошенником Томом Доброу, который некогда служил здесь лесником. Поневоле придёшь в смущение. Что может быть общего, спросил он себя, между туповатым стариком и этой жадно слушающей его девочкой? Вот уже (он взглянул на часы) час с четвертью, как они сидят, пригнувшись друг к другу, у окна и говорят, говорят…
– О добывайках?… – повторил мистер Зловрединг, точно это слово встревожило его. – Каких добывайках?
– Ну, это такая история, – небрежно сказала миссис Мей, осторожно пробираясь между набухшими от дождя кочанами к вымощенной кирпичом дорожке, – которую мы с братом рассказывали друг другу, когда жили здесь в детстве.
– В Фэрбанкс-Холле?
– Да, у двоюродной тёти Софи. Кейт очень нравится эта история.
– Но почему ей вздумалось рассказывать её Тому Доброу? – спросил мистер Зловрединг.
– Тому? Почему бы и нет? Хотя, по правде говоря, я думаю, дело обстоит как раз наоборот – это Том рассказывает её Кейт.
Следуя за миссис Мей по выщербленным кирпичам дорожки, мистер Зловрединг погрузился в молчание. Он знал эту семью почти всю свою жизнь, и чем дальше, тем чудаковатее все они ему казались.
– Но кто её выдумал? Вы?
– Куда мне! – Миссис Мей смущённо рассмеялась. – Скорее всего, её придумал мой брат. Если это вообще выдумка…
Последние слова женщина произнесла еле слышно, и мистер Зловрединг за них ухватился.
– Я не вполне вас понимаю. Эта история, о которой вы говорите, она что – основана на реальных фактах?
Миссис Мей рассмеялась.
– О нет, факты эти никак не могут быть реальными. Никоим образом. – Она снова пустилась в путь, добавив через плечо: – Просто этот старик, Том Доброу, по-видимому, знал наших человечков.
– Каких человечков? Попрошаек?
– Не попрошаек – добываек.
– Понятно, – сказал мистер Зловрединг, хотя ничего ему понятно не было.
– Мы назвали их так. – Обернувшись, миссис Мей подождала, пока он с ней поравняется. – Вернее, они сами так себя называли, потому что у них не было ничего своего. Ничего. Даже имена они брали у людей: в семействе Курантов, например, были отец, мать и дочка, и звали их Под, Хомили и Арриэтта. По-моему, прелестные имена.
– О да, – довольно сухо отозвался мистер Зловрединг, а затем, вопреки своей воле, улыбнулся.
Ему вспомнилось, что она всегда любила, пусть и мягко, подтрунивать над людьми. Даже в юности, когда он находил её весьма привлекательной, это приводило его в замешательство.
– Вы совсем не изменились, – заметил мистер Зловрединг.
Миссис Мей сразу посерьёзнела.
– Но не станете же вы отрицать, что Фэрбанкс-Холл был не только старый, но и странный.
– Старый – да, но не более странный, чем… – Он взглянул вниз. – … Чем, скажем, этот домик.
Миссис Мей рассмеялась.
– Тут Кейт согласилась бы с вами. Она считает этот домик таким же странным, каким мы считали Фэрбанкс-Холл, в точности таким же. Знаете, в Фэрбанксе у нас с братом с самого начала было чувство, будто в доме, помимо людей, живут ещё какие-то человеческие существа.
– Но, – раздражённо воскликнул мистер Зловрединг, – какая разница между человеческими существами и людьми? Это одно и то же.
– Ладно, просто другие существа. Пусть гораздо меньше людей, но внешне похожие на них, разве что головы побольше да кисти рук и ступни подлиннее. Очень маленькие и незаметные. Мы воображали, что живут они, как мыши, за стенными панелями, или за плинтусом, или под половицами… и полностью зависят от того, что им удаётся стащить в доме. Хотя воровством это тоже не назовёшь – они брали только то, без чего люди вполне могли обойтись.
– Что именно? – спросил мистер Зловрединг и, внезапно почувствовав себя неловко, обогнал миссис Мей, чтобы убрать с её пути побег куманики.
– О, самые разные вещи. Любые продукты, естественно, и разные другие мелкие предметы, которые можно было сдвинуть с места и которые могли им пригодиться, – спичечные коробки, огрызки карандашей, иголки, лоскутки… всё, из чего можно смастерить одежду, орудие труда или мебель. Нам было их жалко, потому что они ценили красоту и стремились сделать свои тёмные норки такими же уютными и удобными, как жилища людей. Брат старался помочь им. – Миссис Мей внезапно смутилась, тихонько