Сопротивляющаяся речь. Роман Васильевич Гурский

салфетки,

      И голуби, и воробьи,

      Летающие по террасе,

      И терпеливые бои

      На подступах к голодной кассе.

      –Зачем? – ты спросишь. – Скажем так:

      Чтобы наполнить этот вечер,

      Идущий в невозвратный мрак,

      Сопротивляющейся речью.

      *

      Одуванчик берет интервью у ветра

      День за днем в придорожной пыльной траве.

      Сколько слышал он легких и резких ответов,

      Столько убыло пуху на голове.

      Чем клокастей, потрепанней шевелюра,

      Тем он больше на микрофон похож.

      Нынче – завтра его подпалит окурок

      Или сгинет в косилке он ни за грош.

      А пока он берет интервью на бровке,

      Запыленный, исхлестанный стебелек.

      Я дивлюсь его стойкости и сноровке

      Журналистской. Я точно бы так не смог.

      Желание

      На чиркнувшую звезду, на монетку,

      на трамвайный билет, на куриную косточку –

      я загадываю очень редко,

      сомневаюсь, но верю, что где-то в житейском космосе

      отзовется желание, сбудется.

      Ну когда-нибудь – непременно!

      Не у меня, так у моей спутницы,

      отломившей косточку попрямее.

      Бабочка

      На притолоке спит в подъезде

      Так долго, что я каждый раз,

      Входя, смотрю: еще на месте

      Она, укрытая от глаз?

      Еще на месте, слава Богу.

      И подниматься веселей

      И выходить, на недотрогу

      Взглянув у скрипнувших дверей.

      В зеленую вцепившись доску,

      Как мрак под лестницей, черна,

      Шаги, и голоса, и воздух

      Снующий – чувствует она.

      На лацкан микрофон петличный

      Так крепится, чтобы затем

      Его забыли после спича

      В шероховатой темноте.

      И хрупкое существованье

      Ее – опора для меня.

      И каждый день отмечен втайне

      Тем, что на месте, здесь она.

      В. Н.

      Ты можешь мне сказать наверняка,