Накрыв собой город, темные тучи еще некоторое время поливали его потоками дождя. Вволю насладившись шалостями своими, они отступились и быстренько ретировались туда, откуда и явились, – в сторону Копетдага, чьи взметнувшиеся над городом высокие пики были видны издалека.
Не успели тучи, наспех собрав свое разбросанное повсюду добро, рассеяться, как на небе снова засияло солнце. Мир вновь озарился яркими красками весны и стал напоминать обеспокоившуюся женщину, женщину-загадку, хранящую какую-то тайну, открыть которую не имеет никакой возможности, хотя ей и очень хочется хоть с кем-то поделиться тем, что так волнует ее.
Самолет, вылетевший из Стамбула, должен приземлиться в Ашхабадском аэропорту не позднее чем через два часа.
Ровно две недели назад супруга Хасара Дунья рано утром вылетела с этого аэропорта в Стамбул.
Когда Хасар прибыл в аэропорт, чтобы встретить жену, до прилета лайнера было еще достаточно времени. Он приехал намного раньше назначенного часа.
Хасар по-прежнему, как и в юношеские годы, с нетерпением ждал приземления самолета, потому что на нем возвращалась Дунья. С тех пор, как Дунья позвонила из Стамбула и сообщила о дне своего возвращения, Хасар уже много раз мысленно встречал ее в аэропорту. И когда ехал сюда, он знал, что до прилета воздушного судна еще много времени.
Хасар, всю жизнь служивший в армии, и прежде не раз встречал свою Дунья в аэропортах многих стран. И в этот раз, получив от нее сообщение, он сразу же понял, что не успокоится до тех пор, пока не поедет на встречу с ней, не встретит ее и не привезет домой. В его жизни и судьбе такие встречи-расставания стали делом привычным.
С недавних пор Дунья приступила к работе переводчиком-помощником в известной на всю стране фирме «Хасан». Наконец-то настал час ее английского, который она с упоением изучала в юности, но который так и не пригодился ей до этих дней в жизни. Помимо этого, Дунья как жена военнослужащего свыше пятнадцати лет жила в предместье Берлина, поэтому хорошо знала и немецкий язык.
А недавно руководитель фирмы, в которой она трудилась, заручившись покровительством одной из ведущих турецких компаний и объединив с нею свои капиталы, начал пробивать большое дело, интерес к которому проявляли обе стороны.
Выехав на мокрые, от только что прошумевшего ливня улицы города, Хасар знал, что едет в аэропорт слишком рано, и чтобы как-то потянуть время, подумал было о том, чтобы по пути завернуть домой к сыну, обрадовать внучат сообщением о возвращении бабушки, а заодно, если получится, выпить пиалу-другую настоявшегося чая. Но, вспомнив, как, играя с внуками, он забывает обо всем на свете и не замечает ушедшего времени, понял, что и в этот раз может заиграться и опоздать к самолету, а потому решил, что уж лучше никуда не сворачивать, а ехать прямо в аэропорт. И потом, внукам будет гораздо приятнее, если он вместе с собой привезет на машине и их любимую бабушку. Представив, как обрадуется Дунья, которая в последнее время относилась к внукам с большей теплотой, чем когда-то к собственным детям, как она прижмет их к груди со словами «Мои родные, котятки мои!», Хасар, вспомнив это, испытал какое-то особенное удовольствие.
Ему хотелось встретить Дунья так, как это было в прежние времена, – он ловил взглядом снижающийся самолет, словно хотел прямо в небе поймать летящую на нем жену. Хотя, когда он позвонил и сообщил, что встретит ее, она ответила: «Если ты будешь занят, не переживай, нас встретит машина фирмы и развезет по домам». Но Хасар сразу же отверг ее предложение. Полушутя – полусерьезно ответил: «Нет, моя дорогая, ничего у тебя не выйдет. Я должен сам встретить тебя и по пути к детям мы завернем домой. Есть у меня одна мыслишка – приласкать тебя в укромном местечке…»
Прошедшие две недели Хасар волновался, как молодожен, жену которого как кайтарму отправили к родителям, поэтому с нетерпением ждал ее возвращения. Почти тридцать лет они прожили вместе, соединенные телом и душой как сиамские близнецы, и за все эти годы он никогда не расставался с своей Дуньей так надолго. Хасар был человеком, который вобще не выносил одиночества.
Уезжая в командировку в Стамбул, она сообщила, что намерена вернуться через неделю, но когда до возвращения оставался всего один день, специально позвонила Хасару и сообщила, что человек, с которым они должны были встретиться здесь, сейчас находится в другой стране, поэтому они вынуждены еще на неделю продлить срок своей командировки.
Хасар тогда возмутился про себя: «А разве с нужным человеком не созваниваются, заранее не договариваются, чтобы ехать именно тогда, когда он будет на месте?».Ему трудно было вынести продленную еще на неделю разлуку. Но прошло какое-то время, и когда возвращение Дунья становилось все ближе, прежние мысли как-то поблекли, и он стал с пониманием относиться к тому, что Дунья не на отдых поехала, а решает рабочие вопросы, да в какой-то степени и о благополучии семьи заботится. Эти мысли немного