В свои пятнадцать… и воспитанный на прямолинейных материализме и атеизме, мне не было известно ни об инстинктах, ни о подсознании, и тем более не были выработаны правила: чего можно и чего нельзя – желание было главным стимулом поступков.
Хотелось… хотелось быть моряком… бороздить океаны, увидеть чужие земли, изучить цветистую жизнь мира.
Соблазнил одноклассников – из одиннадцати согласились восемь. Собраны документы, характеристики, справки, и почта СССР доставила их в ростовскую мореходку.
Вызовы на собеседование и экзамен пришли на семерых… Саша Погорельцев что-то недооформил – документы вернулись назад (опережу события: Саша всё исправил и отправил документы в Клайпеду… и поступил).
Ребята поселились в общежитии, а я был в родном городе и поселился у бабушки Лены… которая первым вопросом ошарашила: «Ты уверен, Коля, что мореходка тебе нужна?»
У меня не было сомнений, но появилось ощущение: бабуля знает что-то такое, чего я не знаю.
Во мне не было мудрости – она для меня непонятна… что было во мне – глупость или заблуждение? Если заблуждение, то от недостатка знаний, но с большими желаниями… если глупость, то от тех же малых знаний и вынужденной необходимости что-то сделать.
Поэтому вместо ответа предложил:
– Бабуль, у меня завтра свободный день перед собеседованием, покажи мне Ростов со своими памятными местами…
– С удовольствием.
На следующий день:
– Сначала мы посетим Володю – это Владимир Андреевич Керуль, мой дед, которого видел по летним приездам в Ростов в трёх– и четырёхлетнем возрасте, а в пятилетнем приехал на похороны… для меня он образ из рассказов мамы.
Мы стояли у могилы с деревянным крестом с приклеенной фотографией дедушки…
Невозможно дать оценку человеку и моим чувствам к нему, если не было общения и, тем более, в том возрасте, когда неясно понимаешь самого себя… незнающий о жизни не будет мудрецом…
Мы приближались к большому валуну, явно привезённому в Змиёвскую балку… и камушки, разбросанные на утоптанной земле, по природе своей не должны быть на этом месте.
В рассказе бабушки звучала мрачная грусть и пугающая мистика… Приведу рассказ мамы, в котором боль с нотками оптимизма и даже иронии.
«…В 38-м отца назначили начальником станции Ростов-Товарный, а 23 июня 1941 года сняли как немца… хотя был настолько обрусевшим, что ни в какой степени не владел немецким языком. Когда немцы оккупировали Ростов, его забрало гестапо… как еврея со странной немецкой фамилией. Через неделю… ночью, а точнее под утро… стук в окно… мать открыла дверь… на пороге в грязи и в крови стоял отец… История потрясла – его расстреливали вместе с евреями в Змиёвской балке. С отцом оказался дежурный по станции, с которым проработали 20 лет… и его последние слова были: «Володя, ты помоложе… выживешь… найди моих… расскажи как было… не хочу умирать непрощённым». Подставил себя под пулемётную очередь и собой столкнул отца в ров… Глубокой ночью отец выбрался из-под трупов… Пласт земли был небольшим – на следующий день ров был готов принять следующий слой лишённых жизни. Вся жизнь – без звука стон… стоит ли жить горькими минутами?.. бессмысленно и надрывается терпение, ослабляя желание к жизни».
В повествовании сестры Томы, данный эпизод из жизни дедушки, звучала мораль и требование таких же переживаний, чтобы менять характер к лучшему.
«Чтобы прийти к достоинству, нужно страдать», – мораль «добродетельных» наставников, желающих переделать людей по своему образу, не задумываясь о том, что страдания могут оскорбить и унизить человека до превращения его в ничтожество.
Помню слова матери: «Трудности надо преодолевать со слезами, кусая губы, а вспоминать с улыбкой… и тогда жизнь чище и без вериг – прошлое, загруженное в сознание, не даёт свободного движения телу».
А бабуля говорила: «Не надо жить прошлым – оно мёртвое и тянет за собой… прошлое надо помнить… хорошее и плохое, но выводы делать для будущего и помнить – настоящее приходит вчера».
Бабуля остановила меня (мы шли по улице Пушкина) перед двухэтажным особняком с высоким кирпичным забором, над металлическими воротами кирпичная арка. Слева от ворот, во дворе возвышалась мощная акация, подчёркивающая, возможно, свой вековой возраст.
– Коля, смотри… над воротами эгида с буквой «К» – это означает «Керуль»… сейчас об этом уже можно говорить… твой прадед Андрей Керуль имел титул князя, – было ощущение, что мои глаза округлились, как у совёнка, только часто хлопали ресницами, – и его дети владели княжеским титулом, а Володя был лишён его… за участие в забастовке студентов в 1905 году был исключён из университета, где он учился на медицинском факультете… Род Керулей со времён Екатерины Великой начинался на Руси от военного медика и за большие заслуги был пожалован титул и удел возле строящейся Ростовской крепости в долине реки Темерник. Медик или