Теперь я заметил, что голос воина зазвучал гораздо чётче, чем прежде. Он был глубоким и утробным, идущим из недр груди, но не лишённым легкости звучания, присущей женщинам.
Тогда-то и закралась в мой разум эта дымка бледного сомнения, которую я сиюминутно решил развеять.
– А Вы собрались участвовать в следующих испытаниях?
– Конечно. Этой… победой над минотавром я не сделаю себе имя.
Несколько секунд я молчал, сомневаясь в посетившей меня догадке, бывшей сколь правдоподобной, столь и нелепой. Справившись с сомнением, я неуверенно изрёк:
– Мне кажется, что для женщины достаточно и победы над минотавром, чтобы сделать себе имя.
Ответом мне послужило обескураженное молчание, лишь подтвердившее мои домыслы. И словно надеясь спрятаться от моего дотошного внимания и навязчивых расспросов, человек передо мной поправил забрало, получше закрывая своё лицо.
– Ерунду какую-то несёшь. И вообще, иди лучше… на трибуны. Посмотри, на поединки.
Понимая, что одних слов будет недостаточно, чтобы сломать эту игру сидевшего передо мной визави, я решил действовать по-иному, более прямолинейно и бесцеремонно, что противоречило моей скромной натуре и принципам. Мне стоило больших усилий преодолеть свою нерешительность, чтобы одним внезапным и быстрым движением пропустить ладонь промеж бёдер сидящего передо мной человека, обнаруживая отсутствие признаков, определяющих принадлежность к сильному полу.
– Не здесь, Магнус. Поговорим об этом в моём шатре, – смущённо выдохнула девушка, которая уже не могла укрыться от моего любопытства, будучи окончательно разоблачённой столь наглым и внезапным способом.
Озвученное условие оборвало нить нашего разговора. В лекарской палате воцарилось отчужденное молчание. Мне было тяжело сносить это бессловие, но и нарушить его мне тоже было в тягость.
От ноши затянувшегося безмолвия нас избавила моя мама, которая, вернувшись, принялась за прилежную работу с ранами самозванки. Приступив к медицинским церемониям, Эмилия выставила меня наружу, отсылая на трибуны посмотреть поединки. Благородный лев (теперь уже скорее «Благородная львица») поддержала мою родительницу.
В скорых минутах я уже разместился в самой оживлённой и безопасной части арены, с упоением взирая на развернувшееся передо мною зрелище. На арене топтали песок рыцарь, укрывшийся за грузной броней, и массивного вида огр, который легко кружил вокруг воина, выматывая его. После вида быкоголового чудища, высокая человекоподобная горилла с недоразвитой мускулатурой и цветом кожи, напоминающим старую листву, меня совсем не испугала и я смотрел на неё, как на дикое животное в клетке. И как бы сильно мне не был интересен исход поединка с этой тварью, он не мог отвлечь меня от мыслей о девушке, облачившейся в рыцарские одежды.
Однако, это смог сделать Тёмный рыцарь,