В конце концов Epic Records согласились подписать Wicked Lester, но на одном условии: выгнать Стива Коронела. Первый поворотный момент: делаем выбор в пользу дружбы или мы хотим стать успешными? Мы решили выгнать Стива. Сказать ему об этом выпало Джину.
Вместо Стива Epic Records предоставили на запись нам студийного чувака по имени Рон Лиджек и заключили с нами контракт на выпуск альбома. Мы выпустим альбом! На мейджор-лейбле! Нам даже аванс выдали, скромный, но аванс. Я на свою долю купил в родительский дом стиралку и сушилку. Ну, я же дома с ними жил, в конце-то концов.
Изначальный контракт на менеджмент группы Wicked Lester с Лью Лайнетом от 1972 года
Рон устроил нам запись подешевле, используя невостребованное время в Electric Lady. Если очередная группа заканчивала работу в полдень, а другая появлялась только ближе к вечеру, то мы записывались. Часто мы ждали до ночи в надежде, что другая группа закончит к часу-двум, и у нас будет время поработать. Это всегда напоминало игру в кости: иногда мы целый день сидели-ждали, но урывали только пару часов.
Именно во время этих сессий я впервые увидел кокаин. Одна суперпопулярная группа работала в студии A ночью, а мы – в студии В. Мне каким-то образом удалось уболтать их и посидеть с ними, пока они пишутся. Вдруг один из них со словами «Мне нужен свежий воздух» достал флакон «Эксцедрина» (продающееся без рецепта обезболивающее, смесь парацетамола, аспирина и кофеина. – Прим. пер.), высыпал из него немного порошка и носом втянул его.
Чуть позже этот парень заглянул к нам в студию послушать вокал, который мы только что записали для одной композиции. Поскольку его группа как раз славилась очень крутым многоголосьем, я понадеялся, что он даст совет, потому что в нашей песне голоса явно требовали доработки. А он пришел с этой своей баночкой. Послушав песню, сказал: «Чувак, здорово звучит». Я себя каким-то дураком почувствовал: я ж знаю, что это не здорово звучит. Может, он просто нанюхался и болтал. Не знаю.
А потом зашел его товарищ по группе и спросил, не может ли кто из нас свести его с какой-нибудь девчонкой. Я ушам своим поверить не мог: они же реальные звезды, при этом один просит случайных людей в студии подогнать ему девочку, другой все время нюхает из флакончика и не может понять, говно песня или нет… неужели такова жизнь рок-звезд?
Когда мы стали записываться – хоть и так вот хаотично – наша база в Чайнатауне стала уже нужна не так часто. Но однажды днем мы высадились в нашем лофте. «Ой, а где журавль микрофонный? – удивился я. – И где усилки? А барабаны куда делись? Черт подери, нас ограбили!»
Мы знали, конечно, что в здание заходят люди. К нам на репетицию как-то раз завалился беглый пациент местной психушки – в зеленом больничном халате, босиком. Но мы совершенно не ожидали, что кто-нибудь взломает окно, выходящее на пожарную лестницу. Окно было защищено стальным листом и навесным замком. Ну или мы думали, что защищено.
Комната лишилась воздуха. Не знаю, о чем подумали ребята, меня интересовало одно: как мы все это переживем?
Отбросит