childhood [ʧaɪldhʊd] – сущ. детство, детский возраст
friendship [frendʃɪp] – сущ. дружба, дружественные отношения
selfishness [selfɪʃnɪs] – сущ. эгоизм, себялюбие
Begin – began – began
Bring – brought – brougt
Swim – swam – swum
Так, стоп. А почему не swim – swimmed – swimmed?
Кто вообще это придумал?
Кто определял, каким глаголам суждено стать правильными, а каким – неправильными?
Откровениям в области лингвистики пора закончиться. С него хватит сегодняшнего Island, которое, оказывается, читается как «айлэнд», а не «исланд». И где тут логика?
Женя хмуро скреб поля тетради. У любого школьника поля – это зона для самовыражения. Тонкая красная вертикальная полоска, отделяющая последние 2 см страницы – барьер, за которым можно дать волю творчеству.
Дед склонился над ним – Женя почувствовал это по ударившему в нос запаху пены для бритья.
– Бездельничаем? – поинтересовался он.
– Почему я вообще должен учить его? – Женя завел привычную и набившую уже оскомину песню. Спрашивал он без злобы и вызова. Эта фраза уже давно утратила все очертания протеста, превратившись в монотонный риторический вопрос.
– Потому что, – справедливо возразил дед. Поняв, что ответ прозвучал слишком дежурно и по-преподавательски сухо, он продолжил. – Уедешь за границу, если повезет. Сейчас все учат.
«Если». Опять эти «если».
– А если все пойдут из окна прыгать, мне тоже пойти? – ехидно спросил Женя.
Вернее, не спросил. Этот ответ он придумал уже утром, когда шел в школу. И почему все остроумные парирования приходят в голову так поздно?
Снег глухо скрипел под ботинками. Женя завистливо смотрел на темные окна сменяющих друг друга домов – кто-то еще преспокойно себе спал. В светофорах торопливо перебирали ногами зеленые человечки, которые сменялись красными, с упертыми в бока руками.
Начиная лет с 10 тебя учат быть серьезным. «Смех без причины – признак дурачины», «без труда не выловишь рыбку из пруда» – и так все время. Каждый день как день сурка. От таких поговорок Билл Мюррей в этом своем фильме сошел бы с ума еще быстрее.
А вот авторов этих пословиц и присказок в свое время следовало бы отдать на растерзание тогдашним школьникам. Ради блага настоящих.
***
Сухо откашлявшись, Женя с головой накрылся одеялом. Хлипкая оконная рама гудела – вчера он опять забыл закрыть форточку.
Все учебники английского беспощадно врали про Global warming. Рефераты про парниковый эффект, презентации про озоновые дыры – все зря. Никакое глобальное потепление не грозит, пока в мае на улице +2, а в комнате, по ощущениям, так и все —10.
На улице гудел мусорный погрузчик. Водитель этой адской машины – самый ненавидимый персонаж воскресного утра. После похмелья и мыслей о предстоящем понедельнике. На секунду проскочила мысль, что создатели этих мусоровозов в доле с установщиками евроокон.
Женя стоял перед выбором – продолжать лежать под душным одеялом или, жертвуя остатками сна и рискнув больше не заснуть, дойти до окна и закрыть эту злополучную форточку.
Почти без раздумий Женя выбрал первый вариант. Он ненадолго задремал, но перебивающий весь сон, застоявшийся во рту перегар и настойчивое требование организмом воды все же вынудили Женю проснуться и начать новый день.
Накинув лежащий на кровати халат, Женя прошел на кухню и щелкнул чайником. Табуретка, которую он хотел починить еще с момента незапланированного переезда, угрожающе скрипнула под его весом. Торчащий кусок обоев, наспех приклеенный к стене клеем-карандашом, за ночь вернулся в исходное положение.
Подперев руками голову, Женя обвел глазами кухню – кофе закончился и пустая турка одиноко стояла на конфорке. В раковине кренилась Пизанская башня из грязных тарелок. Две из них, чудом не разбившиеся, лежали на полу. Теперь понятно, что это так грохотало ночью.
Есть Жене не хотелось, а вот умыться и почистить зубы решительно не мешало.
Зайдя в ванную, он бросил беглый взгляд на зеркало.
Оттуда на него смотрел симпатичный голубоглазый блондин со слегка обветренными губами и горбинкой на носу.
Женя даже ободрился, мысленно отметив неоспоримые плюсы молодости и сопутствующего ей метаболизма – вчерашние посиделки до трех часов ночи в нем не выдавала ни одна деталь – разве что слегка обветренные губы и чуть покрасневшие глаза. Что касается того самого похмелья, то о его существовании он знал лишь от старших товарищей и из социальной рекламы на рекламных столбах. И первые и вторые снисходительно смотрели на него сверху вниз с успокаивающим «да ты подожди еще, пройдет пара лет, и ты нас поймешь».
Пока что самое худшее, что с ним случалось – это легкая головная